Вышла из ванной одетая, удивляя фотографа.
- Ты что? - спросил он.
- Ничего, - она опять присела на спинку кровати, таким же манером, как только что сидела в задумчивости на краю ванны. Стала болтать ногой. Она не смотрела ему в лицо, не смотрела на него всего, раздетого и готового ко сну. Он лежал, как ребенок, с выложенными поверх одеяла руками, часто моргал. Она смотрела в сторону окна - хотя окно было занавешено, как будто она видела сквозь него.
- Я не хочу... - сказала она.
- Что ты не хочешь? - повторил он. Она молчала. Повернула к нему голову, посмотрела красноречиво. Тогда он сказал: - Ложись просто поспи, никто тебя не заставляет...
Она жалостливо посмотрела ему куда-то в брови, сказала таким честным и жестоким голосом:
- Но я ничего не хочу. Ничего, понимаешь ли?..
- Иди тогда выпей чаю, - нашел он выход. - Я посплю, мне плохо что-то.
- Нет. Я ухожу, - договорила она. Встала. Посмотрела на него сверху вниз, на его вымытое страдальческое лицо, лежащее посередине большой накрахмаленной подушки. Посмотрела на вторую приготовленную для нее пустую подушку. Лицо ее брезгливо покривилось - она была до конца жестока.
- По-ка, - сказала она, дошла до двери. Там, открывая замок, опустив голову, еще размышляла, оглянуться или не оглянуться. А когда замок попадался, она просто вышла. Захлопнула за собой дверь. В голове сделалось пусто. Она быстро стала спускаться по лестнице навстречу новому стремлению.
Миша гулял с собакой. Собака у него хромала. На ноге у нее была повязка, поэтому он далеко с ней уйти не мог, ходил между скамеек возле дома. Он стоял спиной к подъезду. Он заметил, что собака его подняла голову и смотрит в сторону дома. Он оглянулся, увидел Риту. Она заходила в подъезд. Он еще мог успеть позвать ее, но он смолчал. Она зашла в подъезд.
Миша сел на скамейку, чтобы быть менее заметным. Он знал, что она сейчас спустится вниз. Собака поджала ногу, боясь боли, чтобы опереться на нее.
Вот Рита опять появилась. Выражение всей ее фигуры было пронзительно грустным. Она смотрела куда-то в сторону.
Миша решил мужаться, чтобы не позвать ее, он отвернулся и стал считать:
- Раз, два, десять, сорок, - у него не получалось подряд, даже цифры скакали вне последовательности, - четырнадцать, пятнадцать, семнадцать, сорок шесть, четыреста... - На слове "четыреста" он не выдержал и, повернув голову, закричал, вставая: - Рита!
Она оглянулась - сначала не в его сторону, близоруко щурясь, потом в его - и на лице ее уже была приготовлена замечательная улыбка.
