«Нынешние так бы не ответили, — подумал Демченко. — Выросли люди, не чувствующие за собой никакой личной или исторической вины. Им кажется, что порядок должен существовать не сам по себе, а должен учитывать личные обстоятельства и характер солдата».
Солдат стоял, потупясь и сознавая всю нелепую безысходность ситуации. Только что накричали в магазине, теперь предстоит разнос здесь.
— Вот ваши деньги…
— Не получилось прощального застолья, Гриша? — Лена подошла неслышно. — Спасибо, Коля, отдыхайте. Готовь обед из сухого пайка.
Санитар, облегченно вздохнув, потопал за палатку.
— Садись, Лена. А что? Сухой паек — тоже вещь. Особенно в последний раз. Ты чего-то осунулась. Эх, не догадался я солдату посоветовать. У меня на первом курсе училища труба была. Как она меня выручала!
— На трубе играешь, Гриша? — спросила Лена.
— Нет. Обычная была труба, — рассмеялся Демченко. — По-моему, даже канализационная. Метра два с половиной. Мы с ней почти год не расставались. В училище был такой порядок: по территории — только строем. Хоть двое идут в чайную, хоть трое — в библиотеку. Не знаю почему, но начальник училища свирепел, когда видел курсанта одного.
Демченко уловил в палатке легкое движение. Его слушали. Внимали затаив дыхание. Поняли: сейчас будет одна из бессмертных солдатских баек.
— И прятал я ее очень тщательно, — вдохновенно продолжал старший лейтенант, — потому как охотников заиметь эту тяжелую керамическую роскошь нашлось достаточно. Цены не было этой трубе да паре рукавиц, которые я в ней держал. Нужно мне в чайную — пожалуйста: трубу на плечо, рукавицы на руки. Иду один в любом направлении. Старших можно не приветствовать, ведь при выполнении хозработ сие необязательно. Зашел в чайную, кефир, булочки в трубу и назад — в класс самоподготовки. Однажды в город на свидание ходил с трубой без увольнительной. Подхожу к КПП…
— Постой-ка, Гриша. — Лена бросилась по проходу к тому белобрысому парню с капельницей.
— Коля! Антон! Быстро сюда! — крикнула она. — Сумку! Ну, скорее же!
Громыхая сапогами, примчались санитары. Все трое склонились над тем, с капельницей, лежащим прямо на носилках, которые опирались ручками на далеко отодвинутые друг от друга кровати. Они что-то делали, негромко переговариваясь. Слышны были только обрывки фраз:
— Шприц… Да не тот! Недотепа!.. Антон, зажми здесь… Держите хорошо! Коля, кислород… Кислород, Коля… Ребята, помогайте… На пол… Снимите носилки на пол! Пробуем массаж… К свету несите… Осторожно…
