Он добежал до поворота. Здесь надо было свернуть на дорожку, а эта дорожка уже приведет его и домой. Жутко здесь! Дорожка бежит по огородам, а на огородах - темно, шуршит сухой бурьян и на просторе в темноте свистит; как разбойник на большой дороге, обезумевший ветер. Лучше всего, конечно, бежать, крепко-накрепко зажмурив глаза. Тогда не так страшно.
Но Олег вспоминает, что ему-то уж ни в коем случае нельзя быть каким-то трусом. Разве он не собирается быть отважным исследователем арктических просторов? Разве он не будет самым молодым на свете капитаном могучего ледокола? Ведь это же уже решено! Решено твердо и бесповоротно!
Олег всматривается в темноту, широко распахнув воротник своего кожуха. Дуй, ветер! Хлещи прямо в грудь суровому северному капитану! Что ему ты, ему, привыкшему к соленым штормам полярного моря!
Но вот и родной домик. Его стены сложены из желтоватого морского камня, крыша - из красной черепицы. Он стоит на пригорке, и даже издали, с моря, его легко узнать среди других домов. Светятся окна. Какой это теплый и приветливый свет! Мать, должно быть, уже ждет не дождется своего сына с хлебом.
Вот и крыльцо. Олег подходит совсем близко. И вдруг душа могучего капитана сразу оставляет тело перепуганного школьника. На ступеньках крыльца темнеет чья-то неподвижная фигура.
Мальчик сразу узнает в ней старого Кажана.
ГЛАВА ВТОРАЯ знакомит читателя с Василием Васильевичем и другими героями этой повести
Василий Васильевич открыл окно и прислушался. Грохот моря ворвался в комнату, и вместе с этим грохотом в комнату ворвались ветер и соленые брызги. Брызги ударили прямо в лицо Василию Васильевичу, но он даже не вытер их. Высунув свою седую голову в распахнутое окно, он стоял неподвижно, всматриваясь в темноту и прислушиваясь к буре.
«Эге-ге! Да на море настоящий шторм! Подумал он. - брызги долетают даже сюда: Ну, не хотел бы он в такое время быть на воде!».
Ветер трепал его волосы, слепил глаза брызгами и мокрым снегом, но Василий Васильевич стоял спокойно, стараясь рассмотреть в темноте белую пену разгневанных бурунов.
Домик, где жил Василий Васильевич, директор Слободской семилетки, стоял возле самого моря. С крыльца этого домика в тихую и ясную погоду было видно, как возле берега между камнями и зелеными водорослями плавают прозрачные медузы и важно ползают крабы.
Василий Васильевич любил море. Любил его и бурное и спокойное, любил его и летом и зимой, и даже, пожалуй, бурное море любил он больше, чем спокойное. Может быть, потому, что и вся жизнь Василия Васильевича была похожа на такое бурное море: знал он царскую тюрьму, жил в ссылке, в далеком Тобольске.
