Поэтому, когда увидите, братья мои, истинного христианина, страдающего унынием, то не спешите делать вывод не в пользу христианства, нет, из этого следует только, что данный член тела Христова еще несовершенен в вере и преданности, что он, по слабости природы человеческой, недугует еще сердцем, и может быть, этот недуг духовный нарочно допущен Врачом Небесным для возвращения ему полного здравия.
Как бы то ни было, только уныние всегда есть состояние духа неестественное, это болезнь, которая, при усилении своем и продолжительности, может сделаться крайне опасной и причинить смерть не только духа – отчаянием, но и самого тела – его разрушением. Печаль мира сего, замечает апостол смерть производит (2 Кор. 7, 10). Потому-то святые мужи ничего так не боялись, как уныния, и при первом появлении врага спешили принимать все меры к отражению его. По уединенной и подвижнической жизни их, уныние, конечно, было для них опаснее, чем для людей, живущих в мире, но и живущие в мире не могут предаваться ему без опасности для своей души и тела, которая тем более возрастает, чем дольше продолжается это неестественное состояние. Потому всем нам полезно вникнуть в дело и рассмотреть, отчего происходит уныние и какие есть против него средства.
Источников уныния много, и внешних и внутренних, и духовных, и чувственных. И, во-первых, в душах чистых и близких к совершенству уныние может происходить от оставления их на время благодатью Божией. Состояние облагодатствованное – самое блаженное. Но чтобы находящийся в этом состоянии не возомнил, что оно происходит от его собственных совершенств, благодать иногда удаляется и скрывает себя совершенно, предоставляя любимца своего самому себе. Тогда бывает со святою душою то же, как если бы среди дня наступила полночь или в самый теплый летний день ударил зимний мороз. В душе появляется темнота, холод, мертвость, и вместе с тем уныние.
Во-вторых, уныние, как свидетельствуют люди опытные в духовной жизни, бывает от действия духа тьмы. Если враг спасения не может занять души на пути к небу чувственностью, прельстить ее благами и удовольствиями мира, то обращается к другому средству и наводит на нее внутреннюю тяжесть и уныние. В таком состоянии душа бывает как путник, вдруг застигнутый мглою и туманом, не видит ни того, что впереди, ни того, что позади, не знает, что делать, теряет бодрость и присутствие духа, впадает в нерешимость и не знает, что делать. Этому роду уныния подвергаются люди, также немало подвизавшиеся на пути добродетели, уже победившие искушения чувственности.
