Вернулись в лагерь около часа ночи, голодные, как волки (впрочем, те волки, следы которых мы видели, наверняка были сыты). Наташа еще не спала. Она угостила нас превосходной гречневой кашей, которую сохраняла горячей, закутав в чистые ватные штаны.
День прошел обыкновенно: в хозяйственных хлопотах.
Поздно ночью с выселок пришли Наталья Ивановна с Львом Васильевичем. Разрез на выселках оказался совсем не так интересен, как они предполагали, так что работы там, в общем, очень мало. Здесь обнажения гораздо интереснее. Тот единственный примус, за которым Лев возвращался с полдороги, на второй же день сломался у них окончательно и бесповоротно. Пришлось им сложить из камней печь и топить моими вялеными сигами, поливая их керосином и понемногу добавляя в это «горючее» мох и лишайник. Кроме того, Наталья Ивановна в первом же маршруте разбила свои очки, так что дальнейшее ее пребывание на выселках потеряло всякий смысл.
Завтра рано утром на выселки уйдет Эдик. С ним пошлют туда новый примус, хорошую винтовку (та, что осталась там, частенько дает осечки), папирос для Люси (она забыла взять с собой на выселки курево и теперь страшно мучается — в нашем отряде четверо мужчин и трое женщин; ни один мужчина не курит, из трех женщин курят две, Наталья Ивановна и Люся), а также строгий наказ быстрее свернуть там все работы и вернуться в основной лагерь (и уж непременно к сеансу радиосвязи, который состоится послезавтра).
Встал я рано и напек нашим робинзонам (тем, что на выселках) свежих лепешек.
Лев Васильевич и Наталья Ивановна целый день разбирали образцы и, яростно споря, обсуждали свои геологические проблемы, совершенно непонятные нам с Наташей. Поэтому мы держались от наших начальников подальше и целый день занимались хозяйственными заботами, которых в лагере всегда выше крыши.
Очень скучный и неинтересный был день, даже и написать про него нечего.
С утра мы отправились с Львом Васильевичем на реку ловить рыбу и охотиться. В лагере остались хозяйничать две Натальи.
Идем по перевалу. Тепло, солнечно, тихо. Вокруг нас вьются мохнатые комары. Мы ведем легкую, непринужденную беседу (я уже неоднократно говорил, что трепаться с Львом Васильевичем — одно удовольствие). Когда мы стали спускаться на равнинную тундру к кочковатому ложу Хутуду-Ямы, я вдруг увидел километрах в трех от нас (на юго-восток) большой грязно-белый предмет очень странной формы.
— Что это? — спросил я, указывая пальцем на загадочный предмет. — Неужели олень? Какой огромный и странный...
