И вот рукава мои засучены по самый локоть; руки вымыты со щеткой и мылом до хирургической чистоты. Я принимаюсь месить тесто. Предварительно я сделал закваску из дрожжей, горсти муки и горсти сахара; осторожно подогрел ее (не дай бог сварить!) и завел целое ведро хлебного теста, тщательно промесив его руками, чтобы не осталось никаких комков (хорошая физическая работа, кстати). Ведро укутал в две телогрейки, устойчиво поставил в палатке и сверху усадил на него Эдика, который целый день вычислял какие-то свои геофизические параметры (он, не считая, разумеется, меня, самый толстый в нашем отряде). Теперь нужно готовить «огненную технику». Тесто я буду укладывать в тороидальные чудо-печки, которые у меня уже разогреты и которые я смазал растительным маслом (чтобы тесто не прилипало к стенкам). Однако ставить чудо-печки прямо на огонь нельзя: в одних местах вместо хлеба будет уголь, в других — сырое тесто. Поэтому у нас для этой цели припасены поддоны из чашечных весов, добытые на помойках Косистого, но и это еще не все — поддоны нужно тоже подготовить. Я вырубил в них зубилом шестигранные звезды наподобие звезд Давида (почему именно этот знак сионизма более всего подходит для хлебопечения, сказать затрудняюсь, но многолетними и многочисленными экспериментами установлено, что это именно так). После того как мое тесто хорошо выходилось, я уложил его в чудо-печки (в каждую — чуть более половины объема — остальное даст припек), затем поставил их на поддоны, которые, в свою очередь, уже покоятся у меня на раскочегаренных до немыслимого жара примусах, а все эти сооружения, кроме того, я накрыл ящиками из фольги (тоже с помоек Косистого, в них сюда привозят галеты); в этих ящиках я заранее ножом пробил дыры, чтобы была тяга и чтобы внутри не скапливался угарный газ.
Итак, хлеб посажен в «печи». Теперь осталось только ждать, когда он поспеет. Поначалу я очень волновался: как определить тот самый момент, когда хлеб уже пропекся и вместе с тем не прозевать, когда он (хлеб) начнет подгорать. Но вскоре все мои опасения улетучились прочь: в палатку к нам пополз головокружительный запах свежего хлеба. И когда этот запах достиг своего апогея, я затушил примуса. С полчаса я дал хлебам «отдохнуть» и затем полез вынимать их. Все наши ребята побросали свои дела и набились в кухонную палатку, мешая мне работать.
И вот он, хлеб! Да какой красавец: румяный, пышный, легкий, горячий, ароматный! И никакого первого блина, который якобы просто обязан быть комом. Все мне удалось с первого раза: и теста я положил в самый раз, точно рассчитав припек, и огонь установил какой нужно, и, самое главное, точно вычислил тот момент, когда хлеб поспел. По моему глубокому убеждению, кстати, искусство кулинара во многом в том и состоит: поймать точно тот самый, единственный момент, когда кушанье готово. Самый главный компонент любого кулинарного рецепта — время: кушанье, снятое с огня минутой раньше или минутой позже оптимального срока, много теряет во вкусе. А поскольку вот это ощущение времени приходит с опытом (или просто заложено в творца изначально — как некий кулинарный талант), то ни по какой кулинарной книге научиться вкусно готовить невозможно.
