— Делай что хочешь, — шипит от ярости небритый начальник, тряся кулаком перед носом радиомеханика, — хоть сам заместо усилителя становись, но чтобы аппаратура у тебя к трем работала. А не сделаешь, видит бог, пристрелю, возьму грех на душу!
— И как назло, такая погода стоит, — сокрушается другой гидрограф (не начальник), — тихо, солнышко во все небо и, главное, тумана нету. А в тех местах туман почти всегда, потому-то мы там и ставим радиомаяки!..
То ли подействовала на радиомеханика угроза начальника, то ли и сам он понимал, что должен наладить аппаратуру кровь из носу, но хоть и не к трем, а к шести что-то удалось ему скомбинировать из разных приборов и устройств, так что вечером вертолет опять повез гидрографов на Нордвик. Правда, сам командир звена в этот раз лететь отказался и машину повел второй пилот.
— Не желаю я больше на это безобразие смотреть! — орал разъяренный командир звена вслед гидрографам. — И клянусь, если они за сегодняшний вечер свою работу не сделают, пусть хоть Господу Богу телеграммы посылают, завтра я их не повезу, отдам машину геологам!
Вечер мы посвятили помойкам Косистого. Боже, чего же здесь только нет! Три полуразобранных вездехода, штук пятьдесят совершенно новых вездеходных колес, десятки траков (ими почему-то даже набит под потолок балок, совершенно пригодный для жилья), пожарная машина без колес, два локомобиля, десятки примусов, железных печек, труб к ним, бочки железные, деревянные, фанерные, седла (кого тут седлать?), вьючные сумы, нарты, упряжь к ним, какие-то железяки непонятного предназначения и много другого замечательного и полезного хлама. Все это обмотано проволокой, веревками, обрывками шкур, вымазано в солидоле и каком-то дерьме. Для нашего общественного хозяйства мы приобрели много полезного: довольно увесистый мешочек гаек (пойдут на грузила к сетям), моток замечательной стальной проволоки (для примусных иголок), две пары чашек от весов, здоровенный ящик из плотной фольги (в таких сюда привозят галеты), с десяток кольев, семь почти совершенно чистых (правда, невыделанных) осенних оленьих шкур и две превосходные бочки, одну деревянную, другую фанерную, под рыбу. Бочки ошпарили кипятком и до отлета залили водой, чтобы они разбухали.
Как ни божился, ни клялся, ни матерился командир звена, а сегодня с утра вертолет гидрографов на Нордвик повез, остался там их ждать и, похоже, простоит на берегу моря Лаптевых весь день, а может, и всю ночь. Все-таки ни у кого не хватит духу оставить людей в брезентовых штанах возле Ледовитого океана. Правда, улетая, командир звена (в этот раз машину повел он сам) заверил нас, что постарается сделать все возможное, чтобы нынче выполнить для нас хоть один рейс. Мы вздохнули, поблагодарили, но, честно говоря, не поверили.
