Тем не менее пан Пруба воспринял упреки Вита, как если бы они предназначались именно ему, и дал такой ответ:
— Твоя правда, мальчик. Нами овладело равнодушие, но много есть и таких горожан, которым рабство больше по душе, чем былая свобода. Деньги у них водятся, и хотя они дрожат от страха, но им кажется, что теперь им живется лучше, потому что не надо ни о чем думать, ни за что отвечать. Раньше они кричали: «Позор сенату!» — когда их заставляли соблюдать в городе чистоту и заботиться о бедных и больных. Сегодня они кричат: «Слава герцогу!» — когда он отбирает у них все, что ему понравится, а взамен позволяет лишь полюбоваться на свое великолепие и роскошь, убеждая, что в нем просто отражается их собственное великолепие и богатство. Но сдается мне, что слепые начинают прозревать, и мы снова возьмем дело в свои руки. Так или иначе, я обещаю тебе, мальчик, попытаться склонить сенат спасти твоего отца, даже если это будет стоить мне головы. Ведь если мы не станем поддерживать друг друга, то все пропадем поодиночке, как трусы. Да и умереть лучше вместе с единомышленниками.
Вит почувствовал жжение в глазах, и несколько слезинок скатилось по его щекам.
— Спасибо вам, пан Пруба, я верю, вы сделаете, как обещали, — глухо произнес Вит, делая шаг, чтобы протянуть мастеру руку.
Но тут мир вокруг него закружился: пан Пруба и Гинек пропали, перед глазами пронесся серо-огненный вихрь, и Виту показалось, что пол уходит из-под ног и падает куда-то в глубокую пропасть. Пан Пруба протянул руки и успел подхватить мальчика до того, как он упал.
Легко подняв Вита — пан Пруба был крупный и сильный мужчина, — он посадил его на стул.
— Что с тобой, малыш, что случилось? — испуганно спросил он и похлопал мальчика по лицу, чтобы привести его в чувство.
Вит быстро пришел в себя. Когда ему рассказали, что произошло, он сконфузился и на настойчивые расспросы хозяина ответил:
— Наверное, это от усталости, а может, и от голода. Я ел очень рано утром, и с тех пор во рту и маковой росинки не держал.
— Вот видишь! — возмутился пан Пруба, обращаясь к своей жене, которую позвал на помощь, когда мальчик потерял сознание. — Мы здесь морим голодом Вита, а между тем уже давно пробило полдень.
— Я боялась тебя беспокоить во время такого серьезного разговора, — ответила жена, — но у работников в желудках гремит уже такая музыка, что и на кухне слышно.
— Собирайте на стол, — сказал хозяин, — Господи Боже мой, собирайте на стол, глупые вы бабы!
