Дочитав до середины, редактор с трудом удержался от соблазна бросить рукопись в корзинку, но тут в голову пришла спасительная мысль: «Верну рукопись и скажу, что в нашем журнале принято писать лишь на одной стороне листа».
Вечером по дороге домой он захватил рукопись и не ошибся. У магазина канцтоваров его уже поджидал хозяин. Едва завидев редактора, он поспешил навстречу:
— Ну что, прочли?
— Прочел… Но понимаете…
— Не понравилось? — упавшим голосом спросил хозяин.
— Видите ли, — начал редактор, проявляя непростительную жалость. — Мы принимаем рукописи, написанные только на одной стороне листа. Иначе трудно работать. А у вас и на одной и на другой стороне…
— Хорошо, хорошо, — ответил хозяин, торопливо забирая рукопись.
«Как все хорошо обошлось, — подумал редактор, спокойно направляясь домой. — Удалось избавиться от этой чертовщины. И хозяин как будто не очень расстроился. Вряд ли он это быстро перепишет так, как полагается. Ведь там сотня страниц, да еще с обеих сторон».
Но…
Утром по пути в редакцию он заметил на пороге магазина хозяина, томящегося в ожидании. В руках он держал сверток вдвое толще вчерашнего. «Судьба незадачливого влюбленного» — было старательно выведено на титульном листе.
Редактор стал нервничать.
— Вот, все переписал. До утра глаз не сомкнул. Настоящее произведение можно переписывать без конца, не отрывая руки… Усталости не почувствуешь. Я это понял ночью. Глаз не сомкнул. Не ради славы, ради читателей.
Редактор, молча, словно лишившись дара речи, взял рукопись и пошел в редакцию. У себя в кабинете, еще не оправившись от шока, он принялся читать. Все та же галиматья, те же ошибки. Только теперь из-за спешки буква налезала на букву, словно гоняясь друг за другом.
— О боже! — простонал редактор, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза, и тут же перед ним возник образ хозяина магазина с глазами навыкате и толстыми мясистыми губами. «Не ради славы, ради читателей…» — О боже! — снова простонал редактор, ощутив тяжесть в груди. — Может быть, кто-то из моих врагов надоумил этого несчастного канцелярского гуся всучить мне свою рукопись, чтобы опорочить наш журнал… Черт бы его побрал! — помянул он недобрым словом приятеля, который завел его в тот день в магазин. Он отложил рукопись подальше на край стола и занялся делами. Но стоило ему хоть на секунду отвлечься, как в глаза лез титульный лист злополучной повести: «Судьба незадачливого влюбленного». И всякий раз редактором овладевало желание сгрести всю эту писанину и отправить в мусорную корзинку. Но перед глазами снова возникал образ хозяина, который восторженно демонстрировал подборку всех номеров журнала.
