«А если старик так и не встанет?» — подумала курица и снова отправилась на поиски. Ни капли воды, ни единого зернышка. Голод грозил лишить ее последних сил. Ворча, курица опять пошла в комнату. Рот у старика был полуоткрыт, глаза устремлены в потолок. Так он обычно сидел у мангала, когда вдыхал белый дым.
Курица остановилась и ждала, что старик сейчас выдохнет дым на нее. Но тот не шевелился. Курица вернулась в сени, села на яйца и закрыла глаза.
Проснулась она уже вечером. Лампа по-прежнему горела. Курице показалось, что старик только сейчас вернулся домой, и она пошла в комнату. Но старик лежал так же, как утром, с полуоткрытым ртом, устремив глаза в потолок. Курице стало страшно. Она несколько раз принималась громко ворчать, но старик не шевелился. Тогда она взобралась на лежак. От напряжения у курицы даже в глазах потемнело. Она клюнула старика в лоб, прошла по его телу. Все бесполезно.
Вернувшись в сени, она посмотрела на яйца в гнезде. Сколько дней она отдавала им свое тепло! «Еще день и вылупятся цыплята».
— А что я им скажу? — проворчала она, снова садясь на солому, где лежали все шесть яичек.
Проснулась она, когда было совсем светло. Из комнаты старика шел какой-то незнакомый запах. Курица пошла туда, но там ничего не изменилось. Керосиновая лампа с черным от копоти стеклом стояла на том же месте, но в ней больше не трепетал язычок пламени.
Курица вскочила на подоконник. Сквозь грязное стекло была видна улица, там играли дети. Курица ударила клювом по стеклу. Дети заметили ее и принялись смеяться, показывая на нее пальцами.
«Что их насмешило?» — подумала курица, спрыгнув с подоконника. Вернувшись в сени, она посмотрела на лежащие в соломенном гнезде яйца и ей показалось, что они чуть-чуть шевелятся.
— Нет, нет! — вырвалось у нее, и она поспешно отошла от гнезда и вернулась в комнату. Прыгнула на лежак, затем снова на подоконник, на потеху детям, которые стали еще громче смеяться.
Курица возмутилась:
— Разве они не видят, что я взаперти и не могу выбраться!
Она посмотрела на старика, и ей вспомнились его слова: «О, этот низкий, подлый мир!» Курица прошла в сени, но поняла, что и отсюда ей не выбраться.
«Зачем только мы приходим в этот мир, — вспомнились ей слова старика. — Ради чего живем?»
Она подошла к гнезду. Цыплята пытались вырваться из скорлупы наружу.
«Зачем приходить в этот мир? — подумала курица. — Оставайтесь лучше в скорлупе». И она не стала садиться на яйца. У нее не было больше тепла. Курица опустилась на пол и завалилась на бок, подмяв крыло. Запрокинула голову. Посмотрела на стены, на дверь. Ей показалось, что уже сумерки. Стены наступали все ближе, куполом сомкнувшись над головой. И курица почувствовала себя заточенной в скорлупе, которую она была не в силах разбить так же, как и цыплята. Ей почудился глухой голос старика: «О, этот низкий, подлый мир…»
