* * *
Хан сидел у себя в худжре, откинувшись на подушку, ел дыню, отрезая кусок за куском, и то и дело поглядывал на дверь, видимо ожидая кого-то.
Вскоре за дверью послышались шаги, на пороге появилась тетушка Маргалыра, а за ней — Джани.
— Наконец-то явились, — нахмурившись, сказал хан. — Я уж думал, вы померли!
— Хан! — не помня себя от страха, ответила тетушка Маргалыра. — На дороге полно колючек, а я босая. Еле добралась до твоего дома.
— Молчи, несчастная! — оборвал ее хан. — Колючки, видите ли, ей помешали! Можно подумать, что у тебя ноги как у людей, что ты… что ты… А теперь убирайся! Скотину надо кормить. Собери в поле соломы… А ты, Джани, вымой посуду: скоро пожалуют гости.
Тетушка Маргалыра вышла из худжры, благодаря бога, что хан ее не избил, и чуть не бегом отправилась в путь.
Тогда хан повернулся к Джани и, улыбаясь, ласково сказал:
— Джани. Платье у тебя совсем обветшало, надо бы справить новое! На этот раз из парчи или хорошего полотна… Подойди ближе, присядь… Уф… Какой бессовестный этот ворот! Стоило ли его зашивать? Он порванный лучше был… А теперь…
Джани переменилась в лице, в горле пересохло.
— Бог наделил тебя красотой, — продолжал хан. — Честно говоря, ты в рваном еще лучше, потому что все видно…
— Что за подлые ты ведешь речи! — стиснув зубы, проговорила Джани, шагнув к хану.
Хан, смеясь, слез с тахты, подошел вплотную к девушке, схватил за руку:
— Не дури! Джани! Хан всемогущ! Твоя красота и отшельника в грех введет! Хватит мне на тебя смотреть. Сегодня я сделаю все, что хочу… потому что я…
Хан не успел договорить: Джани отскочила, схватила нож, как тигрица кинулась на хана:
— Хан-себ[Себ — просторечное произношение слова «сахиб», букв.: господин.], ты дьявол! Ты всегда рад запятнать честь бедняка. В тебе нет ни благородства, ни человечности, а раз так, то и незачем тебе жить…
Хан струсил было, но, охваченный похотью, вдруг захохотал, как безумный, и обнял Джани. Но тут руки его медленно разжались и повисли, словно плети, глаза остекленели, как у зарезанного быка, и он, бездыханный, рухнул к ногам девушки.
Джани повернула нож, вонзившийся по самую рукоятку в грудь хана…
Перевод с пушту Л. Яцевич
