Неумение Дюма выдумывать – вплоть до пафосного чертановского «мы уже знаем, что он ничего не мог выдумать», – забавная выдумка, которая будет повторена многократно и не раз автоопровергнута (так, упомянут «выдуманный Дюма народ москито»). Очень умилительно Чертанов пишет о том, как Дюма ничего не выдумал в своей перелицовке «Гамлета»: «призрак короля превратил в галлюцинацию… переделал характер Гамлета: убив Полония, тот терзается муками совести и вообще куда добрее и «прямее», чем оригинал… галлюцинации он дал даже больше воли, чем Шекспир: в финале та загробным голосом выносит моральные приговоры Гертруде, Клавдию и Гамлету, который остаётся жить... Впрочем, то, что Дюма оставил, он перевёл почти дословно». И сия последняя фраза есть решительный аргумент в пользу всегдашней достоверности Дюма!
Всё это было бы смешно, когда бы великий француз не был делами своими достаточно тесно связан с Россией. Приближения этих глав мы ждали с содроганием. И не ошиблись. Здесь сошлось всё самое пафосное, всё невыразимое ироническое остроумие, которым наделила Чертанова природа, все пространные рассуждения о «русской несвободе», которые Дюма в действительности записал («тыкал нас носом в нашу историю», как это назвал добрый Чертанов), – и те, которые за него домыслил сам автор дюмаграфии (заключительное «прощай, страна прирождённых рабов» принадлежит его бойкому перу). Мы не будем подробно излагать эти главы, из которых следует, что в России можно верить едва ли не одному только Дюма, который беседовал с очевидцами так обстоятельно, что прозревал даже скрытые движения души Николая I – и, конечно, уже тогда предрекал распад России, который пока что не свершился окончательно, но ведь Дюма предусмотрительно не назвал точной даты!
Приведём лишь одну характерную цитату: «Евдокия Панаева в мемуарах писала, что на дачу Дюма явился незваным (интересно, как это было бы возможно?) Бабий бред разнёсся по городу… Подумаешь, что здесь речь идёт не о цивилизованном, умном французе, в совершенстве знакомом с условиями приличия, а о каком-то диком башибузуке». Разве не убийственное разоблачение русской псевдоинтеллектуалки? «Бабий бред» рядом с французским совершенным приличием! Но – увы. Примерно сотней страниц ранее правильная французская интеллектуалка графиня Даш сказала о Дюма следующее: «от успеха у него появился апломб... Он не забыл хорошие манеры, но показывал их редко, только когда это было для чего-то нужно...» Может, не так уж не права была в своих мемуарах Панаева?
