– Но почему, Саша?
– Мы не хотим жить в бедной стране… Фиделя любят его ровесники и люди чуть-чуть помоложе. Дед мой – его фанат. А мы – нет.
– Тот парень, в Гаване… Хосе. Он то же самое говорил. И хотел убежать в Америку. Ты тоже хочешь?
– Нет. Я не убегу. Я слишком люблю Кубу.
Погода на Кубе всегда хорошая. Туч почти не бывает. Ночью всегда просыпаются звезды. Море не замолкает ни днем ни ночью. Оно вечно молодо. В начале пляжа установлен одинокий зонтик, покрытый рыжими, как волосы Саньки, пальмовыми ветвями. Он тут как страж берега. А под ним единственный лежак. Мы сели на этот лежак.
– Спой что-нибудь кубинское, Сань.
– Хорошо.
И он запел тихонько. Я думала, кубинские песни веселые, но эта была грустная. Тихая. Я ее слышала, и не раз, она была очень известна, но в устах Сани прозвучала почти незнакомо и немного печально.
Пел он, обняв руками одно колено. Взгляд сначала в землю устремил, голова его постепенно поднималась, вот он в море смотрит, выше, выше, на звезды… а потом он руку на мое плечо положил, и я не отстранилась, не хотелось мне портить песню… как-то она здорово улеглась под рокот моря и шум волн. И вообще было приятно.
– Очень красиво, Саш… а перевести сможешь?
– Си. Это легко… это про любовь, надо жарко и сладко целоваться…
– Взрослые песни поешь, амиго.
Он убрал руку с моего плеча и посмотрел на меня строго. Конечно, было темно, но звезды и месяц светили, и я уловила его взгляд.
– Взрослые! Эту песню написала школьница Консуэло Веласкес, ей было шестнадцать лет.
– Как нам сейчас! Ничего себе! Правда?
– Да. Она из соседней страны, Мексики. Но она умерла уже.
– А песню весь мир знает. Песню, выходит… школьницы?
– Си, так выходит… Теперь ты спой что-нибудь русское.
– Я плохо пою.
– Я тоже.
– Нет, ты поешь замечательно. Вы, кубинцы, все музыкальные. Всё музыкальное и танцевальное вы делаете классно. Ой, ладно, попробую.
И я запела тоже тихонько:
Отчего так в России берёзы шумят,
Отчего белоствольные всё понимают,
У дорог, прислонившись, по ветру стоят,
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге, простору я рад
Может, это лишь все, что я в жизни узнаю,
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу лаская.
А на сердце опять горячо, горячо,
И опять, и опять без ответа,
А листочек с берёзки упал на плечо.
Он, как я, оторвался от веток…
[13]Эта песня нравилась и папе, и маме, и мне с Алишкой. Я ее часто про себя напевала. И с Алишкой мы ее пели. Шли по березовому скверу недалеко от школы и пели тихонько, держась за руки.
