Граф Николай Александрович, при котором сия сцена и сей разговор происходили, только хмыкнул: не может быть, чтобы о Юлии стихотворение! Это Юлия-то покоится стыдливо? Это в ней-то все выше страстей? Да она ведь сплошная бесстыдная страсть! Одно правда: нет у нее подруг. Она любила только мужчин, подруг при себе не держала, а женщины, само собой, ее на дух не выносили.
Однако, к изумлению графа Николая, в самом ближайшем его окружении сыскалась-таки особа женского пола, которая то и дело Юлию нахваливала, приписывая ей достоинства и вовсе не существующие. Самое удивительное, что особой сей была матушка Николая, графиня Екатерина Сергеевна Самойлова.
Похвалы ее, впрочем, объяснялись легко и просто: Николай не переставал играть, причем исключительно проигрывать, и выплачивать его проигрыши матушке изрядно надоело. Состояние Самойловых со временем поистощилось, а состояние бывшей невестки, которая недавно вот только что получила наследство после бабушки, чудилось воистину неисчерпаемым. Теперь Графская Славянка, которая некогда была приданым Юлии, потом на время перешла к Николаю, потом, после развода Самойловых, снова принадлежала Юлии Павловне.
Ходили слухи, что перестройку имения она поручила брату одного из самых знаменитых своих любовников – архитектору Александру Брюллову – и деньжищ туда вбухивается несчитано. Никакого воображения не хватает, чтобы представить, что из всех этих деньжищ может получиться!
Матушка Екатерина Сергеевна знай заводила беседы о том, какой это райский уголок и как было бы чудесно там вновь очутиться. Однако Николай слишком хорошо помнил яростную дуэль, случившуюся неподалеку от Славянки. Он был не из тех, кто с охотой воскрешает унизительные или печальные воспоминания.
Хотя было одно воспоминание, которое воскресало в его душе само собой и никак не давало ему покоя. Однако связано оно было отнюдь не с бывшей женой!
…Слух распустил первейший петербургский сплетник и здешний почт-директор Константин Яковлевич Булгаков, который везде, где ни бывал, цитировал письмо своего брата, первейшего московского сплетника и тамошнего почт-директора Александра Яковлевича, Булгакова тож:
«Слышал ли ты, что горцы сделали набег на всех ехавших от теплых вод на кислые? Тут попалась и М.И. Корсакова, которая была ограблена до рубашки, а какого-то полковника убили. У Корсаковой ни минуты без авантюров!»
Затем Константин Яковлевич, пользуясь своими полномочиями совать нос во всякую корреспонденцию, узнал: Корсакову не только ограбили, но похитили у нее дочь и всех слуг! Людей на Кавказе похищали часто, этому никто не удивился, только пожалели бедную Алину, ибо на Кавказ Марья Ивановна Римская-Корсакова отправилась именно с ней: по слухам, Алина все страдала множеством хворей с той поры, как граф Самойлов предпочел ей Юлию Пален.
