Их брак подходил к концу. Когда-то они любили друг друга и не могли жить один без другого. Но время точит не только камни, оно точит и ножи, которыми затем обрезает пуповины человеческих привязанностей.
Они уже год почти не общались, хотя спали в одной постели. Нам не известно, чем они там занимались или не занимались. Бог не послал им детей, вероятно, предугадав судьбу этого союза.
Как и большинство женщин в подобной ситуации, она была склонна считать, что у нее появилась более удачливая соперница, и приписывала все мужской неверности. Ей не хватало ума и проницательности увидеть основную причину в себе. Выйдя замуж, она решила, что достигла всего в этой жизни, и ей нечего больше желать. Она просто остановилась в своем развитии, и стоит ли удивляться, что Уоллес, натура творческая и ищущая, не терпящая однообразия, в конце концов, взбунтовался.
Уоллес предложил жене развестись. Она отказалась. В ее глазах читалась такая решимость, что Уоллес сразу отступился и больше с таким предложением не подступал. Конечно, ей не нравилась их жизнь, но при одной только мысли, что ей предстоит рассказывать подругам о разводе, ее охватывал ужас. О том, что ждет ее после развода, ей и думать не хотелось.
А поросенок тем временем рос, и его улыбка становилась все шире и шире. Он быстро развивался и требовал все больше размоченного хлеба и внимания.
Ни у одной хавроньи в мире не было такого заботливого хозяина, как у свиньи Уоллеса. Он продолжал ухаживать за ней и проводил в свинарнике куда больше времени, чем с собственной супругой.
Давно замечено, что общение с животными смягчает характер человека, он становится терпимее к своим ближним. Что-то в этом духе произошло и с Уоллесом. Даже его жена отметила некоторые перемены в лучшую сторону. Это дало ей, увы, несбыточную надежду.
Приближалось Рождество. Как-то в лавке продавец взял Уоллеса за рукав и доверительным шепотом сказал:
– Почему вы не берете гуся? Через три дня он подорожает.
Уоллес объяснил лавочнику, что собирается на Рождество навестить свою маму, а она уже обзавелась гусем. В глубине души он поблагодарил лавочника за этот вопрос.
Накануне праздника Уоллес наточил самый длинный нож, надел прорезиненный фартук и позвал жену.
– Пойдем, поможешь мне.
Жена, изнывающая от безделья, последовала за ним. Они вошли в загон для свиньи. Ничего не подозревающая свинка оптимистично помахивала хвостиком и хрюкала, пока не получила здоровенный ломоть хлеба. Она все еще находилась в неведении насчет своей судьбы.
