Пит немного помолчал, зажег трубку, потухшую за время его продолжительного монолога, помахал спичкой, чтобы погасить пламя, и выкинул ее в открытое окно, но промахнулся, и спичка упала на пол.
— Все истории, публикуемые в газетах, допускают, как правило, какую-нибудь, пусть даже самую крошечную неточность или ошибку. А что об этом знает читатель, в данном случае я? Только то, что напечатано в газете. Так об ошибке он или я может просто никогда не узнать… Поэтому, Род, давай искать ошибку вместе… Ты не возражаешь, если, анализируя твою ситуацию, я время от времени буду задавать тебе вопросы?
— Давай.
— Давай постараемся, Род, восстановить все с самого начала. В хронологическом порядке. Расскажи, что ты помнишь.
— Я стоял с телефонной трубкой в руке в хорошо освещенном помещении и, видимо, пытался говорить по телефону. Помню, что кто-то спросил, как меня зовут, а я пытался ответить на этот вопрос. Но у меня ничего не получалось. Помню, что я чувствовал себя полным идиотом, поскольку никак не мог вспомнить свое имя, как ни старался. Понимал, что я здорово пьян. Но потрясение от того, что я не в состоянии вспомнить свое собственное имя… пожалуй, это именно то, что мне запомнилось первым.
— Ты совсем ничего не можешь вспомнить, что произошло несколькими секундами раньше? Ты не запомнил, кто именно тебя просил назвать свое имя?
— Нет… не запомнил. Я хочу сказать, что не помню ни самого вопроса, ни в какой форме он был задан, то есть какими словами. В руке я держал телефонную трубку и знал, что кто-то меня только что спросил — кто я такой.
— Какова была твоя первая реакция?
— Раздражение. Ну, такое легкое раздражение, какое бывает, когда мы пытаемся вспомнить какое-нибудь слово или имя и нам это никак не удается.
— Это афазия. Время от времени она проявляется у любого из нас. Однако давай продолжим.
— Я огляделся и увидел лежащую на полу мертвую женщину. А я все никак не мог вспомнить, с кем же я говорил по телефону. И кто я такой тоже… И вдруг, вроде вспышки в кромешной темноте, меня осенило: а я ведь никогда в жизни не видел покойника! И я никогда в жизни не видел ни этой мертвой женщины, ни этого освещенного холла.
— А как ты догадался, что она мертва?
— Во лбу было отверстие от пули, прямо над глазом, потом… на ковре вокруг и под ней было много крови… И еще… какое-то неестественное положение распростертого на полу тела… Да, я сразу понял, что она мертва… Потом в телефонной трубке я услышал мужской голос: «Вы меня слышите? Вы меня слышите? Где вы? Вы еще там?» Я ответил: «Да, я здесь». — «Кто у телефона? Кто говорит?» Я ответил: «Я… я не знаю». Голос зазвенел очень резко: «Послушайте, вы только что сообщили нам об убийстве. Вы что там, с ума сошли?» На что я ответил, и, как мне казалось, весьма логично: «Вам лучше определить номер телефона и прислать кого-нибудь сюда». Я положил трубку на стол, а не на аппарат, чтобы можно было засечь по звонку номер телефона.
