Эти усилия дали результат — тварь уже почти не пыталась сопротивляться, лишь вяло клацала челюстями и ворочалась. Но все-таки сумела напоследок пропахать клыками руку Василию, в запале атаки бросившему щит.
— Неужто управились? — выдохнул Андрей, когда груда ветвей, с теперь уже редкими вкраплениями алой листвы, потеряв свою целостность, рухнула на траву. Листва начала стремительно усыхать.
Василий стал расшвыривать ветки. Видно, боялся, что они сейчас снова поднимутся и начнут лязгать челюстями. Голову он, кстати, доломал в первую очередь.
— Тю! — воскликнул он. — Ну, вы посмотрите только! Это же не зубы, это кости!
— Угу, они самые, — кивнул автомеханик, узнав детали человеческого скелета. Сейчас, лишенные древесного камуфляжа, они явственно выдавали свое происхождение. К примеру, самыми крупными клыками были немного подправленные и заостренные кем-то ребра. Остальные зубы представляли собой осколки костей. — А хомячок-то искусственный!
Бывший десантник еще раз, теперь уже не наспех, перебинтовывал стонущего Сарбаза. А Мешков, похоже, лежал без сознания.
— Сердце у этой твари вытащите и вскройте, — распорядился Павел. — Чую, из-за него эта груда веток чуть нас на фарш не настрогала. Надежда, а у тебя-то откуда кровь?
— Эти мерзкие вьюнки мне под кожу пытались внедриться, — девушка поспешно разделась, не обращая внимания на мужчин, и принялась вытряхивать растения из одежды. — Копошились, кололи, влезали занозами…
— Оп-па! — удивленно воскликнул грузчик. — Никак баба?
— Вася, ты че? — воззрилась на него Надежда. — Только узнал?
— Да при чем тут ты? — маг-самоучка, сжимая в руке саблю, стоял над зеленым коконом, который только что разрезал. — Вот! Баба! Или, по крайней мере, че-то похожее.
— Ну-ка, ну-ка, — снайперша подошла к нему. — Мда, действительно, что-то похожее. Иначе и не скажешь. До настоящей бабы ей еще далеко. Гляди-ка, вся истыкана, живого места нет, а дышит. И вроде даже помирать не собирается.
— «Языка» взяли? — обрадовался Павел Ковальский, даже перестав перебинтовывать раненого. — Это хорошо!
— Зарэжу, твар! — аж привстал Сарбаз, у которого вдруг прорезался акцент. Он выхватил нож, но был удержан бывшим десантником. — Пусты! Она же меня инвалыдом сделала! Убью!
— После, — Павел продолжал держать его. — Сначала допросим.
— Вряд ли эта пигалица виновата в том, что тебе отгрызли руку, — прогудел Василий. — Похоже, она жертва этого… палочника.
Андрей тоже подошел к нему и пораженно присвистнул. Внутри зеленого кокона, до половины снятого грузчиком, действительно находилось тело девушки лет четырнадцати-пятнадцати. С едва обозначенной грудью и очень худое — ребра проступали сквозь тонкую кожу. Обрывки одежды мало что скрывали, а странные черные веревки будто впитывали в себя свет. Этими веревками девушке связали в трех местах ноги и примотали руки к туловищу. На теле ее виднелись раны, нанесенные оружием разведчиков, но грудь вздымалась пусть медленно, но ровно. Да и вообще, куда больше повреждений нанес ей монстр. В тело входили полупрозрачные бледно-розовые отростки, тянувшиеся из недр зеленого покрывала, которое уже перестало светиться. Складывалось впечатление, что это корни монстра, и они высосали из своей жертвы почти все соки. Из кокона несло ароматами немытого тела и нечистот — выпускать девушку по естественным надобностям явно считали лишним.
