— Алло…
Я дал трубку параллельного аппарата Лаборду, чтобы тот был полностью в курсе грядущих событий.
— Наконец-то! Я звоню тебе уже минут десять, все время было занято. С кем это ты болтала?
— Но…
Захваченная врасплох, она не знала, что ответить, потом торопливо проговорила:
— Но ни с кем. Никто не звонил. Ты, наверное, ошибся номером.
— Возможно, теперь это неважно. Я хотел тебе сказать, что не смогу присутствовать на обеде, у меня важная встреча с одним из членов административного совета. Передай своим родителям мои извинения.
На самом деле я просто не хотел ее сейчас видеть, не хотел выслушивать ученые сентенции ее отца, да еще и отвечать на них. Мысли мои были заняты совсем другим.
— А вечером? — спросила она.
Я сделал вид, что не понял ее вопроса.
— Сегодня вечером?
— Да, ты вернешься сегодня?
— Разумеется.
— А…
Мне показалось, что она подавила вздох сожаления, и я насмешливо сказал:
— Честное слово, можно подумать, что тебя это огорчает.
— Меня? — Она вложила в это восклицание слишком много пылу и, кажется, сама поняла это, потому что смущенно рассмеялась: — Что за мысли тебе приходят в голову?
— Да ладно, я же просто пошутил. Скажи мне что-нибудь хорошее, прежде чем повесишь трубку.
Она долго молчала и вдруг выпалила нечто совершенно неожиданное:
— Хочешь, поедем сегодня вечером в Арьеж?
— Что? — ошарашенно переспросил я.
— Да, сегодня вечером.
Да, она действительно это предложила, слух меня не обманул. Я почувствовал себя одновременно и счастливым, и разочарованным. Счастливым потому, что Одиль номер один явно хотела убежать от Одиль номер два. Но чтобы первая Одиль, моя Одиль, вдруг взяла верх над другой — это было мне непонятно. Я увидел, что лицо Лаборда также выразило изумление.
— Слушай, я ничего не понимаю. Несколько дней назад я предложил тебе эту поездку — ты расхохоталась мне в лицо. А теперь хочешь заставить меня ехать туда на ночь глядя?
— Да…
— Не вижу в этом необходимости.
Ее голос стал еле слышным:
— А я вижу.
— Хорошо. Я постараюсь освободиться пораньше. Но если не получится, поедем попозже. — Я еще раз попытался обратить все в шутку: — Кажется, я попросил тебя сказать мне что-нибудь приятное, а ты воспользовалась этим, чтобы ошарашить меня.
— Это самое приятное, что я могу тебе сказать, — сказала она, резко заканчивая разговор. — До вечера. — И повесила трубку.
Мы вышли, снова сели в машину и поехали. Я молчал так долго, что Лаборд не выдержал и с любопытством спросил:
