— Мне не терпится его прочитать, — вздохнула она. — Постараюсь вернуться как можно раньше.
Итак, ее слух не заподозрил подмены, иначе она уже выразила бы свое удивление. Успокоившись, я продолжил разговор:
— А ты мне написала?
— Я пытаюсь… Я уже написала две страницы. Но никогда не осмелюсь их послать.
— Ну, нет! Я хочу их.
— Это так трудно…
— Пусть говорит твое тело.
Голос Одиль стал глуше.
— Вот этого-то я и не хочу. Оно говорит слишком о многом.
— Мое говорит не меньше. Оно хочет тебя. И хочет, чтобы ты говорила мне «ты».
— Сейчас?!
— На расстоянии это легче.
Я ждал ответа с таким нетерпением, как если бы был действительно Лабордом, и успех моей авантюры действительно зависел бы от этого слова. В какую же дьявольскую игру я себя втянул!
Ее голос прозвучал так тихо, что я вынужден был переспросить. Наконец она сказала чуть громче:
— Ты…
— Повтори еще раз. Я плохо расслышал.
— Ты… Ты доволен?
— Как я могу быть недоволен? Это немножко похоже на то, что ты уже отдаешься мне.
— Ну, не совсем…
Снова на мгновение появилась насмешливая Одиль.
— Это правда. Не совсем. Но теперь осталось уже совсем немного. Даже твоего согласия не потребуется, оно у меня уже есть. Я буду сегодня в беседке в десять вечера и подожду тебя до одиннадцати. Приходи, если сможешь. Если же нет, то я буду там и завтра, и послезавтра, мое письмо все тебе объяснит. Не отвечай сейчас, дай мне помечтать. До вечера… возможно.
Я повесил трубку. Лаборд смотрел на меня с откровенным изумлением, у него даже непроизвольно вырвалось восклицание:
— Вот это да!
У меня появилось приятное чувство вполне законной гордости.
— Видите, до какой степени иногда могут ошибаться люди. Вы убедили мою жену, что у меня не хватает воображения и темперамента. Насчет воображения вы могли убедиться сами. Что же касается темперамента, то сегодня вечером я постараюсь достойно представить вас своей жене. Признайтесь, я безупречно подделал ваш голос. Вы можете спокойно уезжать — Одиль ничего не заметит.
Я был удовлетворен этой пробой. Если я не буду слишком много говорить, то наши свидания с Одиль будут не совсем безмолвными. Во всяком случае, по телефону я смогу с ней говорить совершенно спокойно. Я вышел из кабины, бросив Лаборду:
— Сидите здесь. Я сейчас вернусь.
Я купил еще один жетон, вернулся в кабину и снова набрал свой номер. Теперь уже я собирался говорить с женой своим собственным голосом. Я услышал длинные гудки, потом щелчок снятой трубки и, наконец, голос Одиль:
