— Сейчас, сейчас, милый, хороший, ты только потерпи — я сейчас тебя отсюда вытащу, подожди немного.
Я говорила и говорила, стараясь не отводить взгляд, все время пока вскрывала огромный калач навесного замка, дергала застывшую дверцу, а потом, морщась от противного скрипа, старалась открыть ее как можно шире.
— Выходи, выходи, пожалуйста! — позвала я. — Выходи и ничего не бойся. Гемма Гинивер мертва, она больше не сможет тебе ничего сделать. Я сосчитаю до двадцати, если ты не сможешь выйти за это время — я тебя вынесу. Я начинаю: один, два…
«Песик» в клетке с трудом поднялся на лапы и, пошатываясь, двинулся к выходу. Выглядел он ужасно — впалые бока, выпирающие ребра, шерсть, свалявшаяся в колтуны, пролежни, слезящиеся глаза и запах, этот ужасный запах!
— Ты большой молодец, — сообщила я «песику». Почему-то я была твердо уверена, что он прекрасно меня понимает. — Я могу сбегать тебе за едой и водой, но мне бы хотелось выйти отсюда. Это место… оно ужасно! Мне здесь жутко, и я боюсь.
Мне показалось, что «песик» кивнул в ответ, но это было настолько скупой жест, что уверенности в том, был ли это кивок, или просто «песик» дернул головой, у меня не было. Однако не зависимо от того, согласился ли со мной зверь или просто хотел убраться отсюда подальше — он тронулся к выходу, с трудом переставляя лапы. Я брела рядом, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы помочь бедному животному передвигаться. В голову, как назло, не приходило ничего. Это был очень долгий путь в тридцать моих обычных шагов, «песик» упрямо переставлял лапы, я плелась рядом и старалась не зареветь.
Слуги столпились за воротами, я слышала их торопливые переговоры, но, когда мы с «песиком» вышли из зверинца — нас встретила мертвая тишина.
— Зверинец — снести! — пролаяла я, чувствуя, как во мне вскипает гнев — разобрать до основания, землю снять и вывезти туда, где никто не ходит, на этом месте разбить цветник. Чтобы к следующему разу ничего не напоминало о том, что здесь было!
Слуги смотрели на меня с испугом и удивлением, я и сама не понимала, что на меня нашло. Окончательно же добил меня удивленный взгляд «песика», он же и вывел из ступора, заставляя пристальней всмотреться в пленника зверинца. Теперь даже такой плохой зоолог, как я, понял бы, что это был большой волк, чья холка по высоте приходилась мне на середину бедра, а кое-где оставшаяся нетронутой шерсть была серой.
— Воды принесите нашему гостю, — я махнула рукой в сторону волка, — и еды.
