— А что на улицу выгоните старых боевых товарищей?
— Понимаете, Сергей…
— Сергей Викторович.
— Да я помню. Так вот Сергей Викторович. Здесь тайга и каждый живёт своим трудом, сколько на зиму заготовил, на том и живёт, и ещё здесь ни кто не заготавливает больше чем нужно для его семьи. Безусловно, есть небольшой общественный фонд, но он предназначен для поддержания общины, но ни как не на содержание неизвестно кого. Это, во-первых, а во-вторых, здесь живут староверы и они не приемлют людей не их веры. Я ясно высказался?
— Предельно ясно.
— А вот теперь, пожалуйста, рассказывайте, как Вы к нам попали.
— Всё очень просто, господин есаул…
— Стоп, — перебил Вахрушев, — если хотите задержаться в этом доме до утра, забудьте слово господин и слово есаул, в противном случае я буду вынужден попрощаться с Вами и Вашими людьми. Я уже очень давно отказался от войны и военной карьеры, я простой крестьянин и только.
— Как скажете, так вот Николай Александрович, как только полковник Гуревич с обозом в Вашем сопровождении покинул расположение штаба армии, на нас напали красные, бои длились несколько дней, но силы были не равные, нам пришлось расходиться небольшими группами по сотне две. Слышал я, что несколько батальонов ушли в Харбин, я же с сотней казаков направился вглубь тайги на север.
— Вы взяли под командование сотню, — удивился Вахрушев, — где же теперь эти казаки?
— Нет, я не командовал сотней, я к ней пристал, это намного позже я стал командиром, Вы же знаете, я был больше чиновником в казначействе, не боевым офицером. Красные преследовали нас, приходилось уходить с боями, время от времени к нам прибивались другие отряды. Иногда нам удавалось задержаться в какой либо деревне на зиму, но с весной вновь приходили Большевики и выбивали нас из неё. Так мы скитаемся вот уже третий год, эти люди, все кто остался от той сотни.
— Я не вижу среди них ни одного казака, да и не больно вы похожи на скитальцев.
— К сожалению, за это время казаки полегли все, это люди из тех, кто прибивался к нам. А что Пётр Ильич, он где, где остальные, что уходили с Вами?
— Вы что-то путаете, Уважаемый, я здесь в деревне один, да мы уходили вместе, но Красные очень скоро нас нагнали и разбили вчистую, единицам, мне кажется, удалось спастись. Мне вот посчастливилось, меня приютили эти люди, я принял их веру и теперь живу в мире и согласии…
— Николай, ты дома? Тебе привет от Гуре… — открыв двери Лошицкий с Зиминым, так и застыли на пороге, а фраза повисла недосказанной.
