— Разрешите Пётр Ильич, здравствуй Прохор Лукич.
— Проходи Николай Александрович, проходи, присаживайся. Ну, что, расскажи мне друг любезный, чем ты занимаешься в последнее время, да не таись, у нас от Прохора Лукича секретов никаких нет.
— Я господин полковник заслоны расставил на подходах к скиту с юга и востока, там есть несколько проходов…
— Погоди о проходах говорить, ты мне лучше расскажи, от чего в деревню зачастил?
При этих словах боевой офицер, как то смутился и у него совершенно пропал дар речи.
— Вот, вот именно про это я и говорю, — Подскочил с лавки деревенский староста, — видишь, как глаза, шельмец прячет?
— Погоди, Прохор Лукич, надобно разобраться. Говори, Николай.
— А что говорить? Любим мы друг друга, я уже хотел Пётр Ильич просить Вас свататься идти, да всё как то не с руки было.
— Вот видишь, Прохор Лукич, свататься хочет. Так что готов свою дочь за моего казака отдать? Любаша, девка справная, да и мой молодец, не промах, ты только погляди.
— Да что же это будет, коли все твои казаки, решат пережениться? Где мы девок столько наберём?
— Нет, все не решат. Во-первых, некоторые из них уже женаты, им я не позволю, во-вторых, отдельные уже и староваты для продолжения рода, а вот отдельные. Почему и нет? Опять же и тебе польза, новая кровь вольётся, детишек поприбавится, а то я смотрю, совсем туго у вас с этим делом. Так что, Прохор Лукич, засылать сватов?
— Прав, ты Пётр Ильич, как ни крути, а во всём прав. Что делать, коль и моя дурочка втрескалась в твоего казака по самые уши? Засылай, как раз на Пасху и засылай, а осенью, как положено и свадьбу сыграем.
— Вот и договорились, так глядишь жизнь и наладится. Иди Николай, потом с тобой всё обговорим. Есть ещё что? — Поинтересовался полковник, когда есаул вышел.
— Есть, дошли до мены слухи, что не затопили вы золото, как мы с тобой договаривались, а спрятали его на старом монашеском кладбище.
— Погоди, — полковник поднялся и прикрыл поплотнее двери. — Откуда слухи то такие?
— Отец Антипий, рассказал, видел он там всё.
— Так не было у нас здесь его, не приходил и не приезжал, как мог попасть в склеп?
— Про это не спрашивай, сам не знаю. Он старый монах и ведомы ему пути в мир усопших. Просто сказал, что видел.
— Понятно, молодому, тому, что ты ко мне присылаешь, тоже эти пути ведомы?
— Нет, они передаются только перед самой смертью, когда монах уходит умирать, тогда и приемника с собой берёт, показать путь следующему.
