– И у вас такое есть, – ответил Жан. – Главное, чтобы люди любили друг друга.
– Я не знаю, как все так у нас получается, но без тебя просто не представляю ни минуты жизни. Ты всегда у меня перед глазами. Ты и только ты… Когда Ин смотрит на тебя – у меня все переворачивается, мне кажется…
Жан резко остановился.
За углом, где должен был стоять дом, в который он попал при обстреле и встретил Лизу, была огромная куча кирпича.
– Кажется, пришли, – прошептал он. – Дома-то нет. Его разбомбили фашисты.
Ин и Ник растерянно смотрели на обломки дома и молчали.
Человек двадцать разбрасывали кирпичи и ломали, разбивали большие плиты стен.
– Что это? – снова задрожал голос Лизы.
– Ничего, просто война. Здесь ничего уже нет, – ответил Жан и подошел к работающим людям.
– Когда? – сухо спросил он.
– Только что, при бомбежке, – ответил мужчина и вытер пот с лица. – Здесь где-то должна быть моя семья.
– Как это случилось?
– Прямое попадание. Все, кто был в доме, теперь там, под завалом.
Жан закрыл глаза и скрипнул зубами.
– Это все, кто остался?
– Это люди трудового фронта, – объяснил мужчина.
Жан поднял голову вверх, и на его лицо упали первые крупные снежинки. Ему захотелось сейчас просто завыть от обиды за человеческие жизни, которые здесь оборвались.
Ник взял его за плечо, и он пришел в себя.
– Что же это творится в самом-то деле? – тихо прошептал Жан.
– Идем отсюда, – потянула Ин его за руку.
– А как же ополчение, паек?.. Мы же просто погибнем. Кто мстить этим гадам будет? – бормотал Жан. – Я так хочу грохнуть лично с сотню этих фрицев за их похабные дела.
– Жан, успокойся… Идемте. Мы обязательно что-нибудь найдем.
Жан заметил на развалинах девушку, с которой разговаривал тогда в бомбоубежище. Он рванул плечом, чтобы освободиться от Ника, и направился к ней.
– Ты меня помнишь? – спросил он.
Она с удивлением посмотрела на молодого человека.
– Ты приглашала меня в отряд ополченцев, помнишь? Я пришел, и со мной еще три человека.
Девушка отбросила лопату и посмотрела в сторону стоящих внизу ребят.
– Понимаешь, нам надо помогать защищать город, – стал объяснять Жан. – Помоги на передовую уйти. Ты подскажи, как это сделать. Куда обратиться?
– На передовую? – она упрямо помотала головой. – Хочешь погибнуть? Тебе сколько лет?
– Двадцать, – соврал Жан.
– Пятнадцать, не больше, – догадалась девушка.
– Если честно, то семнадцать, уже пора.
– Вот так и говори. Какая тебе передовая! Шлепнут, как муравья, и поминай как звали.
