— Гля, Светка, — дернула за руку Вера, — стюденты пришли. А моего флюгера что-то не видать.
Их было человек пять. Они молча толпились у двери, с интересом поглядывая на танцующих, Светлана, вначале только мельком глянув через плечо и не обнаружив парня с плашкоута, загрустила. Раньше она давала себе слово, что, как только появятся на танцах студенты, непременно уйдет домой, а теперь ей вдруг захотелось хотя бы еще раз увидеть того парня. И когда она услышала за спиной чей-то бойкий, развязный голос: «Серега, пригласим вот этих», — напряглась, непонятным образом почувствовав, что Серега — это и есть он. И замерла в томительном ожидании — подойдет или нет. И уж хотела, чтобы подошел и взглянул на нее запомнившимися добрыми глазами. Но стих баян, и мокрый от пота Савелий смущенно ковылял к стулу и сел как-то неестественно прямо, вытянув перед собою деревяшку в синей брючине. Светлана поискала глазами Таисью и увидела ее за столом в кругу женщин, удивительно помолодевшую, строгую и печальную. Она медленно катала по столу хлебную крошку, и высоко поднималась ее усохшая материнская грудь.
Вдруг подскочила к Сергею Сонька-Бубонька, прозванная так с детства за то, что до пяти лет ничего не говорила, а лишь бубнила никому не понятные слова, и пронзительным голосом окончательно захмелевшей бабенки закричала:
— А ну, Сережка, дамский вальс! С хлопушками!
И попритихли ребята и мужики в тревожном ожидании, пригласит, нет ли та, на которую загадывал каждый, а если думает пригласить, то поскорее бы, а то ненароком перехватит кто другой, и пропал танец.
Первой увела на круг Аркашку красивая и томная Нинка Лукьянова, кладовщица леспромхоза. Танец начали они правильно, как-то просто и легко приникнув друг к другу, и всем было ясно, что этой осенью свадьбы не миновать. Потом Сонька-Бубонька выдернула на танец заведующего ОРСом, тучного, с мясистыми плечами Ивана Ивановича Белобородова. И пошло, и закружилось, и уже Верка танцевала со своим флюгером, а Светлана все стояла у стены в одиночестве, не решаясь глаз оторвать от пола. На минутку всплыло перед нею Володино лицо, но было оно каким-то далеким и словно бы чужим теперь для нее.
— Что же ты не танцуешь, девонька? — услышала Светлана, и подняла голову, и увидела перед собою строгое и грустное одновременно лицо Таисьи. — Ты танцуй, милая, потом уж не до этого будет.
— Не хочется мне, — обрадовалась Таисье Светлана, — а вообще хорошо у вас гуляют, так хорошо…
