— Здравствуйте, Надежда Петровна! К вам можно?
— Заходи, заходи... Зачем спрашиваешь?
— Я на секунду... У вас бээфа нету?
— Чего, чего? — не поняла Надежда Петровна.
— Клея такого. В тюбике. Вазончик для цветов нашла. Битый. Хочу склеить.
— A-а... Нету такого. А ты возьми творог с нашатырным спиртом... Да я тебе сейчас сделаю. Ну-ка, неси свои черепки!
Надежде Петровне, как и ее мужу, было под пятьдесят, что в глазах Тони представлялось возрастом чрезвычайно почтенным, даже преклонным. Впрочем, Надежда Петровна выглядела старше своих лет. Она расплылась телом, у нее были толстые больные ноги, маленькие заплывшие глаза на добродушном лице и руки с короткими, распухшими от ревматизма пальцами. Этими руками Надежда Петровна не только в идеальном порядке содержала свою квартиру, но и без конца что-либо делала для заставы. Чинила прохудившееся обмундирование, учила повара вкусно готовить. Сейчас она шила накидки на солдатские подушки — купила, когда ездила в отпуск, недорогой хлопчатобумажный материал.
Надежда Петровна оставила шитье и развела клей, Тоня принесла черепки, которые тут же и были склеены. По мнению Тони ваза стала даже лучше, чем новая: благородный шов делал ее похожей на музейный экспонат, например, на греческую амфору, которую раскопали археологи и составили из множества кусочков.
— Сюда поставлю рябиновую ветку с ягодами, — сказала Тоня. — Или три цветка.
— А четыре не влезет? — спросила Надежда Петровна, добродушно посмеиваясь.
— Нет, три. Больше не надо.
У Стародубцевых вся квартира была в рукоделиях Надежды Петровны — бесчисленных вышивках, подушечках, салфетках, накидках, дорожках, ковриках. На стене висели такого же вида картинки — целующиеся голубки и две кошечки, нежно касающиеся носами друг друга.
Тоня решила, что свою квартиру она, конечно, уберет совсем иначе — строго, современно, никаких котиков и подушечек! Два-три пейзажа, которые нарисует Гоберидзе, на столе — японский букет из трех компонентов, несколько больших раковин и грубых, но красивых камней на книжной полке. Кстати, книжную полку тоже надо будет поставить не вдоль стены, а поперек. Недавно Тоня видела такую картинку в заграничном журнале, и ей понравилось.
— Чем кормить-то своего сегодня будешь? — спросила Надежда Петровна, отрывая Тоню от мыслей о квартире.
Обед Тоня готовила, то и дело поглядывая в поваренную книгу, которую привезла из Орла. Она долго листала ее, стараясь выбрать блюдо повкуснее из тех, что не надоели и что можно было приготовить из не очень богатого запаса продуктов. Вчера она получила их с продовольственного склада. Старшина Иван Иванович, гремя ключами, отпер большой висячий замок и растворил дверь. В нос ударил запах соленой рыбы, квашеной капусты, чудом уцелевшей еще с прошлого года, каких-то специй. Стародубцев отсчитал несколько банок консервов, отвесил крупы, муки, масла, после чего Тоня расписалась в ведомости. Сверх всего старшина дал изрядный кусок лосиного мяса, за которое уже не надо было расписываться, это был не предусмотренный порядком продовольственный паек, а некое дополнение к нему, такое же, как рыба или молоко от своих заставских коров.
