На Кавказе кровомстители или враждовавшие между собой люди, избегая открытой агрессии, расправлялись со своими врагами при помощи русской администрации.
Адыг, чтобы отомстить кровнику или врагу, мог сделать донос российским властям, «удовлетворяя таким образом свои мстительные чувства». По словам Кажарова в пореформенный период «стали входить в практику ложные обвинения в абречестве как одна из форм расправы с неугодными лицами».
Таких фактов было, судя по всему, достаточно, чтобы Сталь, описывая кровную месть у адыгов в первой половине девятнадцатого века, говорил, что «при совершении кровомщения не было ничего рыцарского».
Донос, как форма мести, случался и среди чеченцев и ингушей.
«Администрация края, — писал Плиев, — выделяла из сельских общественных фондов известную сумму для вознаграждения доносчиков, которые клеветали на своих соплеменников. Доносчики эти писали ложные доносы, кляузы на тех лиц, с которыми были во враждебных отношениях, получая за это вознаграждения».
Не трудно добиться превосходства над соперником или врагом, используя так называемый институт заложников.
Преимущественно заложников берут на войне или в ситуациях, похожих на военное противостояние.
Ирен Геррман и Даниэль Пальмиери говорят о заложниках, как об оружии, и цель этого оружия — как и любого другого — «добиться преимущества и заставить противника сдаться, или хотя бы пойти на какие-то уступки».
И безнравственность этого института состоит как раз в том, что на безоружного соперника нападают с оружием.
Во время Гражданской войны в России практику заложников применяли, в том числе и большевики.
Локкарт рассказывал, что заложников брали, например, по сыскным соображениям.
«Когда, — писал он в 1918 году, — в Петрограде был опубликован длинный список заложников, большевики арестовали жен не найденных и посадили их в тюрьму впредь до явки их мужей».
Жены часто становились заложниками мужей-офицеров, которые соглашались служить в Красной Армии. Когда мужья переходили на сторону белых, жен — расстреливали.
Таким образом, большевики без борьбы подчиняли своей власти кадровых старорежимных офицеров.
Автор «Красного террора» приводит многочисленные примеры применения института заложников в разные годы гражданской войны в России.
Председатель Харьковского губисполкома Кон говорил в своем докладе на местном Совете, что в случае, «если буржуазный гад поднимет голову, то, прежде всего, падут головы заложников».
