И вот, что еще нужно иметь в виду.
Когда заводится речь о власти в связи с этическими отношениями, подразумевается не государственная власть, не превосходство одних людей над другими, предусмотренное табелью о рангах и штатным расписанием учреждения или предприятия. Речь идет о естественном неравенстве людей и о естественном превосходстве одних над другими.
Из того, например, что Нерон был императором, не следует, что он писал стихи лучше Катулла. И никакой государственный аппарат насилия, не мог помочь Нерону подняться выше Катулла на литературном поприще.
В литературе приводится случай, который произошел с Петром Столыпиным.
После первой русской революции он ввел военно-полевые суды, и, подразумевая виселицу, депутат Государственной думы Родичев, критикуя правительство, употребил выражение «столыпинский галстук» и «руками сделал жест завязывания петли на шее».
Министры покинули зал заседаний, а Столыпин прислал к Родичеву своих секундантов. Дело, правда, уладил Милюков. Он посоветовал Родичеву извиниться перед Столыпиным. Тот извинился, и Столыпин его простил.
Этот случай показывает, что государственная власть совершенно беспомощна там, где требуется защищать честь. Столыпин мог оставаться самым могущественным человеком в Российской империи, но чувствовать, что находится во власти других людей.
Эйдельман рассказывает историю, как тамбовский дворянин Сыщиков вызвал на дуэль Николая Первого.
Сыщиков прислал императору письмо, в котором высмеивал самодержавие.
После критики царского режима, дворянин стал рассуждать, что теперь государь велит с ним расправиться. Он натравит многих на одного. Но это «не хорошо для рыцаря и дворянина».
«Посему, — писал Сыщиков, — предлагаю добрый древний обычай — поединок».
«В дуэли, — писал этот наглец государю, — много мерзости, но есть одно, может быть, перевешивающее все другое — право свободного человека решать свои дела самому, без всяких посредников.
В вашей стране имеется неподвластная вам территория — моя душа. Одно из двух: либо признайте свободу этой территории, ее право на независимость, либо сразитесь за свои права, которых я не признаю.
Если вы сразитесь и проиграете, я диктую условия, если одолеете, я готов признать ваше право надо мною, потому что вы его завоевали в честной борьбе, рискуя за это право наравне со мною».
Сыщикова нашли и доставили к императору.
«Могу и на виселицу тебя, и в крепость, и в солдаты, и в Сибирь — все заслужил, — сказал император дворянину. — Но, ты останешься в убеждении, что, какое бы я тебе ни назначил наказание, души твоей мне не завоевать. Приказываю: иди и живи. Ты свободен».
