— Да нет. Поверь, у меня на этот счет наметанный глаз, он выглядит совсем никудышне. А такой возможности у тебя никогда больше не будет.
Они зашли к соседу. Цена показалась разумной, страховки мужа вместе с ее сбережениями вполне бы хватило. А вид отсюда, подумала госпожа Ленер, еще красивее, чем с веранды Эммы, заметны даже острова Бриссаго, и тогда она сказала:
— Но есть одна загвоздка.
Сосед, выслушав объяснения, сказал: хотя на дом покупателей много, что при таком расположении совсем неудивительно, ради госпожи Штайнеггер, а также ради госпожи Ленер он готов дать право преимущественной покупки сроком на один год. Но ему, конечно, придется взять задаток, небольшой, что-нибудь тысяч пять, и если через год дом куплен не будет, то, как это принято, пять тысяч пропадут.
Госпожа Ленер заколебалась, но Эмма воскликнула:
— О чем говорить, через год все будет как надо, это продлится еще три-четыре месяца: глаз у меня наметанный, ты же знаешь, что у меня наметанный глаз на такие вещи. Со дня на день, говорю, ты можешь рассчитывать на самое худшее.
— Пять тысяч, — сказала госпожа Ленер, — не проблема, столько у меня есть своих, о которых он не знает. И если ты считаешь, что это протянется недолго…
Она подписала контракт, и через два дня супруги уехали домой. Пять тысяч госпожа Ленер отсчитывала в приподнятом настроении, потому что сказала себе: заслужила ж я в конце концов, чтоб мне хоть чуточку пожилось лучше.
Она очень надеялась на зимнюю непогоду и резкие смены температур. Но Ленер перенес все это, перенес, жалуясь и охая. Читая за завтраком траурные объявления в утренней газете, она видела, что умирали мужчины куда моложе. А он — ни в какую, ну прямо ни в какую!
Настала весна, время торопило. Настало лето, и лишь два месяца отделяли ее от того дня, когда она потеряет свои пять тысяч. По утрам, просыпаясь, она бросала на мужа озабоченные взгляды, но он, как обычно, лежал на спине и дышал открытым ртом, а однажды, после сильной грозы, когда молния ударила совсем рядом, она склонилась над ним. Тогда он открыл глаза, оглядел ее и спросил:
— Что с тобой?
— Ничего. А что? Как чувствуешь себя ты?
— Нехорошо, — сказал он, — хочу поспать еще часок.
И тут, потеряв над собою власть, она закричала:
— Всегда ты говоришь, что тебе нехорошо. Но тебе очень даже хорошо Прошлой ночью я чуть не умерла со страху, но ты ничего не слышал, ты даже не проснулся.
Ленер закрыл глаза, он хотел поспать еще часок. А она, откинувшись на подушки, думала, что такой муж как лотерея: я еще никогда, еще ни разу ничего не выигрывала. Мне просто не везет. Другим везет. А мне нет.
