— Как тебе мои волосы?
— Неплохо, — ответила госпожа Ленер.
Госпожа Штайнеггер призналась, что краску она купила в супермаркете и что это, собственно, даже не краска, а оттеночный шампунь, которым очень удобно пользоваться дома и у которого черт знает сколько оттенков, но она выбрала именно этот как самый скромный. Через три недели, когда все будет улажено, она едет в Локарно. Насовсем. Домик, точнее говоря, находится не в Локарно, а в Монти, и из него прекрасный вид на озеро и вообще на все.
— Осенью вы обязательно должны ко мне приехать, обещай, у меня ведь есть теперь свободная комната.
Госпожа Ленер пообещала, думая, если то же произойдет и со мной, я покрашусь в шатенку, а синить волосы не буду, ведь она на четыре года старше меня, и, хотя скрывает это, я-то знаю, любой скажет с первого взгляда.
— Как себя чувствует твой муж? — спросила госпожа Штайнеггер.
— Все так же. Никаких перемен.
— Иногда это случается ночью, совершенно неожиданно, как то произошло у меня.
Осенью они поехали к госпоже Штайнеггер в Монти, что немного выше Локарно.
Госпожа Ленер купила мужу белую фуражку. Когда они в Айроло выехали из туннеля, склоны гор были залиты солнцем, и она сказала:
— Для чего я купила фуражку? Надень!
Он попытался это сделать, но у него не получилось. Пришлось помочь. Дальше они ехали молча. Госпожа Ленер думала о своей подруге. Она думала, что судьба очень несправедлива и что если бы судьба как-то распорядилась ее мужем, то она бы тоже немедленно купила домик в Локарно.
Ленер потел. Лента на подкладке фуражки намокла, он чувствовал, что вспотел и затылок, и, когда они въехали в Беллинцону, Ленер сказал:
— Не нравится мне в Тессине.
Потом были Локарно, Монти и Эмма. Она хорошо выглядела, смеялась и говорила с Ленером так громко, будто он был глухим, а не парализованным. Она вытащила его на балкон, впихнула в шезлонг, нахлобучила ему на голову фуражку и заорала:
— Здесь прекрасно. Правда?
— Да-да. Прекрасно.
Потом госпожа Ленер пошла с нею за покупками.
— Не нравится мне твой муж, — сказала Эмма, — он выглядит хуже, чем всего три месяца назад.
Госпожа Ленер только рукой махнула. Она потеряла всякую надежду.
— Да, важная новость, — продолжала госпожа Штайнеггер, — мой сосед собирается продавать свой домик. Вон тот. Будто прямо для тебя. Представляешь, как было бы здорово, если б мы жили рядом.
— Конечно здорово, — сказала госпожа Ленер, — но ты же знаешь, как обстоят дела. Могут пройти еще годы.
