«Я здесь», — раздалось где-то совсем рядом.
Я обрадовался, услышав его голос.
«Ты что, разве не видел меня?» — спросил я.
«Видел».
«Что же тогда молчал? Ты ведь знал, что я тебя ищу».
«Откуда я знал?»
Сильвио все еще не мог мне простить, что я не вступился за него. И тем не менее мне стало легче на душе, когда донесся его голос, такой бодрый, словно из стоящей рядом кровати.
Сильвио сидел в том же положении, в каком мы его оставили. Прижавшись головой к стволу дерева, он смотрел на меня снизу вверх.
«Ты можешь пойти сейчас в хижину», — сказал я.
Он ничего не ответил. После того как я развязал веревки, он вытянул руки перед грудью, потер суставы и проговорил таким тоном, словно ничего особенного не произошло:
«Мне кажется, вы посадили меня в муравейник. По мне так и бегают муравьи. Просто спасенья от них нет».
Сильвио поднялся с земли. Первые шаги дались ему не без труда, но все же куда легче, чем я себе представлял. Пространство между деревьями и хижиной растворилось в лунном свете. Сильвио молчал, к моему удивлению, он не задавал никаких вопросов, но, когда мы вышли из рощи, сказал:
«Подожди, сейчас я только стряхну с себя муравьев. — И стал раздеваться. Сбросил с себя куртку, брюки, рубашку, носки. Раздевшись догола, он проговорил: — Посмотри-ка, нет ли муравьев у меня на спине?»
По спине действительно ползали три или четыре муравья, я их смахнул рукой. Потом мы проверили всю его одежду. Обнаружили еще несколько муравьев. После чего Сильвио снова оделся.
«Ну что, поймали его?» — спросил он.
«Да».
«Я так и знал. Что ж, хорошо», — проговорил он.
«Деньги тоже нашли».
«Что ж, хорошо», — повторил он.
Мы вошли в дом. Пока я ходил за Сильвио, Каневари связали руки. Теперь он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Каневари больше не плакал, хотя по нему было видно, что он все еще очень растревожен. Когда мы оба вошли, итальянец поднял голову, но посмотрел только на Сильвио, даже не удостоив меня взглядом. Наверно, вспомнил, что это тот самый, кто крикнул ему «беги!» и еще что-то по-итальянски.
Ребята дружески приветствовали Сильвио. Они не злились больше на него и старались ему это всячески продемонстрировать. Все, за исключением Мартина, который молчал — их давно разделяла взаимная неприязнь.
Штрассер тоже был настроен дружелюбно:
«Ну как, у тебя все в порядке?» — спросил он.
«Да, у меня все в порядке», — ответил Сильвио, подсаживаясь к столу. Он особо выделил колосом «у меня», так что каждому стало ясно, о чем идет речь. Все дружно рассмеялись.
