Я надеялся и, наверно, все надеялись, что Каневари не пожелает сдаться. Тогда мы будем штурмовать дом, чтобы захватить итальянца на месте. Потом я оставил Сильвио одного и пошел к остальным.
— И как ты мог оставить его одного? — спрашивает Карин.
— Как, как? Всегда один и тот же вопрос. Да я и сам не знаю как. Просто пошел к остальным. Я ведь стараюсь честно рассказать тебе все как было, хотя мне это не просто. О некоторых вещах я предпочел бы не говорить. Вот так. Пожалуйста, чай.
— Потом ты собираешься продолжить красить?
— Нет. Больше не собираюсь.
— Если хочешь, мы могли бы немного поплавать в бассейне у меня дома.
— Не стоит, пожалуй. Я не хотел бы купаться в вашем бассейне.
— Почему? Тебе не нравится наш бассейн? Или потому что Артур позволил себе несколько идиотских замечаний?
— Я еще ни разу не видел ваш бассейн вблизи, поэтому мне трудно сказать, нравится он мне или нет.
— Или ты боишься встретить там мою маму и бабушку? Они там бывают только до четырех часов. Потом пьют чай, а потом у мамы встречи в разных обществах. У бабушки свои дела. Массаж или что-нибудь в этом роде. Поэтому мы будем там одни.
— А Артур?
— Сегодня после обеда он с кем-то играет в теннис. Кажется, отборочная игра за выход в более высокую группу. В любом случае для него чрезвычайно важное событие. Сегодня на обед он ел только салат. А ты играешь в теннис?
— Нет.
— Почему?
— Иногда ты задаешь такие вопросы, что остается только пожимать плечами.
— Ты прав, — говорит Карин. — Иногда я действительно задаю глупые вопросы.
— Я не играю в теннис, потому что у меня нет ракетки, нет теннисных туфель и мяча. Потому что я не член клуба и у меня нет на это времени. Дело в том, что по вечерам я вынужден продавать газеты.
— Я знаю. И сколько ты за это получаешь?
— Десять франков за вечер.
— А сколько времени ты работаешь каждый вечер?
— Это зависит от того, как быстро я распродам газеты. В общем, час-полтора.
— Надо сказать, что платят тебе не так уж много.
— И все же на эти деньги я могу многое себе купить.
— Значит, зайдем ко мне? Там мы наверняка будем одни.
— Что ж, ладно. Но только до шести часов, не позже.
— Хорошо. Рассказывай дальше.
— Только не спрашивай каждый раз: а как? а как?
— Значит, вот. Итальянец так и не сдался. Когда истекли пять минут, Штрассер послал одного из нас к остальным, дежурившим за домом, с приказом штурмовать одновременно с нами заднюю дверь. После того как тот вернулся, Штрассер громко объявил: «Теперь вперед!» — чтобы эту команду было слышно и находившимся за домом.
