Он подхватил восковое тело молодой немки под мышки и зигзагом помчался среди рушащихся с воем балок и детонирующих взрывов в Венский лес где занимали лежачую позицию ноги Отто. Этого быть не может это какое-то наваждение подумал Отто.
Однако он ничего не мог поделать со своим лицом и совершенно излишняя краска снова горячей волной прилила к щекам.
Этот ресторанчик был одним из самых уютных в старой части Вены. Он был разделен на кабинеты отгороженные друг от друга увитыми искусственной лозой ширмами и висячими светильниками. Трое музыкантов негромко наигрывали традиционные мелодии. Из больших окон открывался вид на пульсирующую снаружи привольную жизнь вечернего мегаполиса неоновая реклама отражалась в мокром асфальте. Ноги Отто опять проявили независимость и в данный момент забравшись на самый верх наслаждались оттуда морем огней. Им однако приходилось вести себя честно хотя бы по отношению к самим себе. Отто при расставании попросил их по крайней мере во время отпуска который он собрался провести здесь в Вене почаще совершать вместе с ним пешие прогулки за город но они не восприняли это всерьез. Ноги Отто погрязли в какой-то мешанине из посредственных развлечений и непонимания и управляли собой сами.
Медовоглазая темнокожая юная негритянка провела Пасхального Зайца в гостиную на вилле в Вашингтоне. В открытом камине полыхал огонь освещая негритянское лицо сидящего перед ним мужчины и придавая этому лицу оттенок бледной бронзы. В очень темной жилистой руке мужчина сидевший прямо перед огнем держал бокал в котором искрясь покачивалось хорошее красное вино. Good evening mr отец цветного олимпийского спортсмена Отто. Только теперь старик поднял глаза. Враждебность мелькнула в его взгляде едва он увидел белого.
Грузовой универсал с амштеттенскими номерами весь был покрыт толстым слоем грязи воспаленные от бессонницы глаза Отто горели огнем он не спал три дня и три ночи и теперь произнес следующие слова: и клянусь тебе что ты никогда меня больше не увидишь. Для меня это такое же несчастье как и для тебя но ты сам так захотел. Если бы ты только держал язык за зубами если бы ты только… Штефан если с этого момента ты оставишь меня в покое то я уйду отсюда прочь но только один. Он снова кивнул.
Даже днем можно сказать средь бела дня Отто видел как его ноги внезапно в большой спешке бежали через улицу шныряя между машин со смесью ужаса страха и отчужденности он в таких случаях всегда невольно спешил за ними и от этого весь исхудал как мальчишка. Это были картины ужасов для непривычного к войне крестьянина из глубинки.
