Я прикусил язык. Теперь и мысленно, в мечтах даже не шел я мимо собора, твердя, что я-де сама культура. Это отпало; рассеялась умозрительность. Что-то скверное, как тошнота, шевелилось в моей груди.
- Значит, отчасти родственник, - повторил я задумчиво. - На этом можно сыграть?
- Как? - унылым эхом отозвалась Полина.
- А почему бы тебе не сыграть в этой истории и положительную роль?
- Я только положительную и играю, - возразила она с достоинством.
- Что же ты под этим подразумеваешь?
- Прежде всего дай мне рассказать тебе об Охлопкове.
- А что мне твой Охлопков! - крикнул я с досадой, с отвращением, немалую долю которого обращал против себя самого. - Я должен знать, что мне делать и как мне жить дальше.
- Именно от Охлопкова все теперь зависит, ты весь, целиком зависишь от Охлопкова, и как он решит, так и будет.
- Выходит, положение все-таки можно спасти?
- Мы это обсудим, но позже, сначала я расскажу тебе о нем, чтобы ты знал, с кем имеешь дело. Он довольно еще молод, сметлив, хорош собой, высок, отлично сложен. В плечах косая сажень. Решил поселиться в нашем городе и пойти по стопам Ипполита Федоровича, у него и фамилия была та же Струпьев.
- Ты слишком издалека зашла, Полина, давай поближе к современности.
- А я хочу рассказать тебе об Охлопкове, вполне вразумить тебя на его счет! - Она топнула ногой, требуя от меня покладистости. - Смотри: вы трое крепко связаны, то есть в духовном смысле. Ты и оба Струпьевых. Эта мечта о тихой, уютной и красивой жизни в нашем городе... Но если ты все еще барахтаешься и барахтаешься... как, извини, плевок в бочке, то Ипполит Федорович в свое время ведь скоро пристроился, а этот будущий Охлопков и того быстрее. Он в два счета сообразил, что развернуться по части мистики ему не дадут, подозревая в нем заурядного эпигона своего знаменитого родича, и что фамилия Струпьев возможна разве что как отзвук какого-то плачевного прошлого. Замшелая для нынешнего выскочки, проныры и временщика фамилия. Тогда он перемахнул в Охлопкова, а втершись в газету, ловко стал верховодить многими нашими умами. У него золотое перо. Между прочим, он предпринял шаги...
- Шаги? - встрепенулся и вскрикнул я как безумный.
- Ну да, шаги. В отличие от тебя он всегда знает, чего хочет и что ему делать. Прежде всего он перепихнулся, как ты это называешь, с редактором...
- С мужчиной?
- Почему с мужчиной? - Странным образом между мной и Полиной возникла двусмысленная ухмылка, и Полина без колебаний всунулась в нее, нацепила ее на свое бледное, как бы выдохшееся лицо. - С женщиной. Перепихнулись они прямо в редакции, на столе. И Охлопков тут же пошел вгору. А ты, старый осел, на что рассчитываешь?
