Век | страница 46



Не веря своим ушам, Франко уставился на Замбелли, а Жирный Туллио встал на колени, чтобы разомкнуть кандалы молодого человека.

— Но я же не имею к этому никакого отношения! — воскликнул Франко. — Как вы можете наказывать меня за ее поступок?

— Не в моих силах наказать княгиню, не правда ли? Туллио, посади его в одиночку на две недели. На хлеб и воду.

— Нет! — закричал Франко. — Ты ублюдок! Я же не виноват!

— Три недели.

— Сукин сын!

Франко буквально взорвался от ярости и отчаяния. Не отдавая себе отчета, он действовал инстинктивно, словно животное. Жирный Туллио уже разомкнул его кандалы, и Франко ударил охранника обоими кулаками по затылку так, что Туллио со стоном упал на пол. Перепрыгнув через него, Франко ринулся к двери. Он уже почти открыл ее, когда сзади прогремел выстрел и что-то ударило его в левое плечо. Это была пуля. Сбитый выстрелом с ног, Франко вывалился во двор прямо на булыжники. Капитан Замбелли встал, он все еще держал в руке револьвер, который достал из ящика стола.

— Туллио, отведи его в лазарет, — приказал он. — Когда извлекут пулю, посади Спада в одиночку на месяц.

Жирный Туллио с трудом встал на ноги, потирая затылок.

Филлипо Пьери видел, как охранник нетвердой походкой вышел из кабинета и ткнул прикладом Франко в спину. Из плеча раненого сочилась кровь.

— Вставай, сволочь! — проворчал Туллио.

Франко медленно поднялся. Он оглянулся и посмотрел сначала на Замбелли, потом на Филлипо.

— Увидимся через месяц, — попрощался он с другом.

Филлипо Пьери молча кивнул. Он словно очнулся от кошмарного сна.

Часть II

Дела любовные

1890–1892

Глава 5

Двенадцатого ноября 1890 года Виктор Декстер, когда-то носивший имя Витторио Спада, постучав, вошел в кабинет своего приемного отца в «Декстер-банке».

— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросил он.

Благодаря десяти годам жизни в Нью-Йорке и занятиям в вечерней школе, он говорил по-английски бегло и образно. В двадцать два года Виктор был высоким, худощавым и необыкновенно привлекательным. Его неродной кузен Родни Эллиот все еще звал его «вопом», и Виктор, со своими темными вьющимися волосами, безусловно, выглядел обитателем Средиземноморья. Но говорил он, как настоящий американец.

Здорово прибавивший в весе к пятидесяти двум годам Огастес оторвался от бумаг:

— А-а, Виктор! Садись, пожалуйста.

Виктор занял место перед его столом. Хотя враждебность приемного отца прошла с годами благодаря тому, что Элис неустанно превозносила достоинства Виктора, тем не менее Виктор и Огастес все еще сохраняли подчеркнуто официальные отношения.