Век | страница 46
Не веря своим ушам, Франко уставился на Замбелли, а Жирный Туллио встал на колени, чтобы разомкнуть кандалы молодого человека.
— Но я же не имею к этому никакого отношения! — воскликнул Франко. — Как вы можете наказывать меня за ее поступок?
— Не в моих силах наказать княгиню, не правда ли? Туллио, посади его в одиночку на две недели. На хлеб и воду.
— Нет! — закричал Франко. — Ты ублюдок! Я же не виноват!
— Три недели.
— Сукин сын!
Франко буквально взорвался от ярости и отчаяния. Не отдавая себе отчета, он действовал инстинктивно, словно животное. Жирный Туллио уже разомкнул его кандалы, и Франко ударил охранника обоими кулаками по затылку так, что Туллио со стоном упал на пол. Перепрыгнув через него, Франко ринулся к двери. Он уже почти открыл ее, когда сзади прогремел выстрел и что-то ударило его в левое плечо. Это была пуля. Сбитый выстрелом с ног, Франко вывалился во двор прямо на булыжники. Капитан Замбелли встал, он все еще держал в руке револьвер, который достал из ящика стола.
— Туллио, отведи его в лазарет, — приказал он. — Когда извлекут пулю, посади Спада в одиночку на месяц.
Жирный Туллио с трудом встал на ноги, потирая затылок.
Филлипо Пьери видел, как охранник нетвердой походкой вышел из кабинета и ткнул прикладом Франко в спину. Из плеча раненого сочилась кровь.
— Вставай, сволочь! — проворчал Туллио.
Франко медленно поднялся. Он оглянулся и посмотрел сначала на Замбелли, потом на Филлипо.
— Увидимся через месяц, — попрощался он с другом.
Филлипо Пьери молча кивнул. Он словно очнулся от кошмарного сна.
Часть II
Дела любовные
1890–1892
Глава 5
Двенадцатого ноября 1890 года Виктор Декстер, когда-то носивший имя Витторио Спада, постучав, вошел в кабинет своего приемного отца в «Декстер-банке».
— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросил он.
Благодаря десяти годам жизни в Нью-Йорке и занятиям в вечерней школе, он говорил по-английски бегло и образно. В двадцать два года Виктор был высоким, худощавым и необыкновенно привлекательным. Его неродной кузен Родни Эллиот все еще звал его «вопом», и Виктор, со своими темными вьющимися волосами, безусловно, выглядел обитателем Средиземноморья. Но говорил он, как настоящий американец.
Здорово прибавивший в весе к пятидесяти двум годам Огастес оторвался от бумаг:
— А-а, Виктор! Садись, пожалуйста.
Виктор занял место перед его столом. Хотя враждебность приемного отца прошла с годами благодаря тому, что Элис неустанно превозносила достоинства Виктора, тем не менее Виктор и Огастес все еще сохраняли подчеркнуто официальные отношения.