- Вам кого? - спросила она неопределенно.
- Я к Федору Алексеевичу, - подопределился Никита, - к Чудакову.
- Его нет дома, - коротко ответила женщина.
- Нет? - Сыщик разочарованно почесал длинно проступивший нос. - Где же мне его найти?
Женщина пристально посмотрела на него. Ее брови сошлись на переносице, отчего лицо приняло еще более озабоченное выражение.
- А вы сами кто? - спросила она ищуще, с пытливостью.
- А вы кто? - в свою очередь спросил Никита и улыбнулся женщине самой располагающей своей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ, подпадая под чары его обаяния.
- Я его племянница, - проговорила она с необыкновенной мягкостью и податливостью. - Ну а все же... вы-то кто? Я ведь для себя интересуюсь, для своих познаний, а не ради праздного любопытства, как у некоторых.
И она прихорашивалась, озабоченно двигая помаду и пудру так, чтобы они всем своим еще вчерашним расположением наиболее удачно вписались в рисунок ее лица, который у нее был правильным. Радуясь этому досугу теплого и простого общения в промежутке между свистом бандитских пуль и погонями за злоумышляющим элементом, Никита объяснил женщине, что работает в частном сыскном агентстве "Эврика" и приехал из Москвы, специально для того, чтобы повидаться с Чудаковым и обсудить с ним кое-какие вопросы.
Аня, так звали племянницу Чудакова, расцвела. Что Никита из Москвы, а в особенности факт его частной практики в делах, живо занимавших всякое девичье воображение, произвели на бившееся в груди чистое сердце огромное впечатление, такое, что Аня даже отказалась проверить правдивость слов гостя по документам, которые тот с приобретенной опытом развязностью совал ей под нос. Ее лицо озарилось теперь уже по-настоящему искренней и доброжелательной улыбкой.
А когда Аня улыбалась, можно было подумать, что ей лет шестнадцать, не больше. Тогда почки на деревьях распускались прежде времени и птички начинали на все голоса распевать в таких как бы воображаемых садах и парках. Облик у Ани улыбающейся становился какой-то юный, задорный, и она все силы тратила на то, чтобы сложить в некое значимое выражение лицо, слишком уж гладко освободившееся от всех морщин и нагромождений.
Теперь, в свои внезапные шестнадцать лет, девушка уже мечтала о чем-то романтическом, о разных небывалых приключениях, которые ей предстоит пережить в компании с московским сыщиком. Никите не без труда удалось вернуть ее на землю. А правда, ожидавшая ее там, была довольно прозаической.
