Санчес снова закрыл за собой дверь.
Итак, драма окончена, и с этих пор я буду жить более приятной жизнью. По крайней мере, так я тогда думал.
На следующий день миссис Хойет, не дожидаясь, когда я приду, как всегда, узнать последние новости об Алис, которая все еще находилась на карантине, попросила прийти к ней домой, где, к моему удивлению, меня проводили в ее комнату.
С первых же слов, которыми она встретила меня, опуская обычные вежливые приветствия, я понял причину нарушения правил обычного поведения.
— Алис умерла, — просто сказала она. — Вы не поможете мне выполнить все необходимые формальности для похорон? Ну, ну, — добавила она, видя, что я побледнел, — быстрее выпейте немного виски, это поможет.
Это были ее единственные сочувствующие слова.
Я молчал все три последующих дня.
Похороны были малочисленными, вероятно из-за боязни заразиться, пришло минимальное количество людей.
Через день миссис Хойет сказала мне, что она решила вернуться в Бостон, где будет организована вторая похоронная служба. Она дала мне понять, что ее дальние родственники в Бостоне не захотят видеть меня на похоронах. Как я мог настаивать?
Я помог ей достать удобную каюту на пароходе, идущем в Филадельфию, а сам решил уехать в Европу с первым же пароходом. Мне казалось, что, уехав далеко от тех мест, где так много пережито, я смогу хоть немного забыть о бремени прошлого.
Я обманывал себя. Именно здесь, в Марселе, я потерпел главное поражение. А теперь я должен вам рассказать очень странную вещь. Никто не верит мне, все, кому я доверялся, как один считали, что я сумасшедший. Я не прошу вас верить, только выслушайте меня. Нельзя заставить поверить в невероятные, из ряда вон выходящие вещи.
Мистер Ф. встал и открыл окно, выходящее в сад. Вдалеке плыл по воздуху Нотр Дам. Все говорило о мире и спокойствии, если бы не толстые прутья на фоне пейзажа, которые напоминали, где мы находимся. Казалось, они предупреждали меня на своем языке, чтобы я был осторожнее и не принимал так буквально всю эту историю.
— В Марселе, — продолжал Ф., сев на стул, — я почувствовал первые признаки болезни, которые привели меня сюда.
Вначале ничего серьезного не было, так, случайная мигрень, которую я объяснил изменениями диеты и климата. Но эти головные боли учащались и усиливались. Вначале они длились по часу, но я принимал аспирин, и боли проходили, позже приступы длились по нескольку часов, и даже большие дозы опиума не снимали их. У меня было ощущение, что моя голова зажималась в тиски и какая-то невидимая сила сжимала ее. Вы можете назвать это самовнушением. И я тоже так думал, если бы однажды, собираясь на свою утреннюю прогулку, я не надел шляпу, которая закрыла мне уши.
