— Дайте хотя несколько подготовить, батюшка Поликарп Борисович. Я скажу, что вы были, осведомлялись, принимаете в нем живое участие, и прочее в этом роде. А завтра, если вы пожалуете, я и попрошу, чтобы он вас принял.
— Завтра… завтра я не могу быть. Впрочем, я вижу, что лучше махнуть рукой, да и только. Мне незачем вас упрашивать… Если вы не решаетесь, то и не решайтесь. Прощайте. Пусть вместо меня пожалует Крафт. Вы его впустите — или он и без спроса войдет?
Отец Поликарп в свою очередь сделал шаг по направлению к двери.
— Погодите, батюшка, Поликарп Борисович, — сказала умоляющим голосом растерявшаяся Варвара Матвеевна. — Дайте, ради Бога, с духом собраться, сообразить… Нечего делать. Я пойду спрошу, попытаюсь…
— Скажите ему, что молитвы и благословения церкви врачуют не менее, чем лекарства земных врачей, и что я, как служитель алтаря, желаю его видеть; но, конечно, его не утомлю. Несколько минут — и я с ним прощусь, но благословение ему оставлю; он человек набожный — это на него подействует.
Варвара Матвеевна вышла. Оставшись один, отец Поликарп стал медленно ходить по комнате.
— Борис! — проговорил он вполголоса. Ради тебя все это. Ради тебя кривлю душой. Бог простит. Он же вложил мне в сердце ту любовь к тебе, перед которой молчат другие чувства.
Прошло несколько минут. Варвара Матвеевна не возвращалась. Отец Поликарп начал беспокойно оглядываться на дверь. Наконец в ней показалась Варвара Матвеевна.
— Пожалуйте, Поликарп Борисович, — сказала она. — Он вас благодарит и просит, но только не в силах выдержать продолжительного разговора.
— Будьте спокойны, — сказал отец Поликарп. — Я долго не останусь.
Когда отец Поликарп и Варвара Матвеевна вошли в комнату больного, Вера стояла у изголовья постели и, наклонившись к отцу, вслушивалась в то, что он, по-видимому, торопливо ей говорил. Алексей Петрович сделал усилие, чтобы приподняться; Вера поддержала его, но усилие оказалось напрасным — он снова опустил голову на подушку и только протянул руку под благословение священника.
— Да благословит вас Господь, — сказал отец Поликарп, творя над рукою, по обычаю, крестное знамение. Потом он благословил подошедшую к нему Веру и, садясь у постели, продолжал пониженным голосом:
— Благодарю вас, Алексей Петрович, за то, что вы от моего благословения не уклонились. Как вам сегодня?
— Я очень слаб, батюшка, — отвечал Алексей Петрович, — очень слаб; впрочем, кажется, получше.
Отец Поликарп оглянулся на Варвару Матвеевну. Она что-то сказала на ухо Вере, и обе вышли в соседнюю комнату. Варвара Матвеевна затворила дверь, удостоверяя Веру, что отец Поликарп долго у больного не останется.
