Накануне Василий обещал, что заглянет к Андрею днем. Нехотя Андрей поправил ночную рубашку и заставил себя подняться с постели.
— Снег, обыкновеннейший снег, что в нем такого? — Андрей с трудом проговаривал слова, во рту пересохло. — Лучше вели Проше воды принести, холодной, пить страсть как охота. Хотя, может, она уже нашла себе занятие? Очередное поручение отца?
— Андрей, Андрей! Ну как тебе не стыдно! Что скажет батюшка!
— Отец? — встрепенулся Андрей и широко раскрыл глаза. — Что он может сказать? Я же учусь, студент, выучусь и буду служить вместе с ним. Всё по его воле, он мною гордится.
Отец Андрея и Татьяны, Павел Ильич, преподавал в Императорской медико-хирургической академии и был каким-то советником в морском министерстве. Чем именно он занимался, Андрея никогда не интересовало, даже в детстве, когда он любил забраться в отцовский кабинет и крутить в руках то маленькие модели кораблей, то какие-то детали, то настоящие хирургические инструменты — они лежали в плоской коробке, изнутри обтянутой бархатом.
Таня была младше Андрея. Их мать умерла родами, оставив уже немолодого Павла Ильича с двухлетним Андреем и Таней, которой был всего день от роду. Ему помогала Прасковья, тихая девчушка из крестьян-погорельцев. Так и выросли Таня и Андрей в особняке в переулке за Лиговским проспектом. По характеру, поступкам, ответственности они были прямой противоположностью друг другу. Нагловатость и избалованность Андрея не имела ничего общего с взвешенностью и спокойствием Татьяны. На проступки Андрея отец смотрел сквозь пальцы — он был слишком занят делами, иногда его вызывали среди ночи по какому-нибудь неотложному делу, присылая извозчика или офицера с донесением, и он, закутавшись в полушубок и взяв с собой портфель, крадучись, чтобы не разбудить детей, проходил по лестнице вниз. Шепотом он просил Прасковью присмотреть за детьми. Прасковья же в силу своей природной доброты и наивности старалась сделать так, чтобы Андрей ни в чем не нуждался, был накормлен и одет.
Вот и сейчас Прасковья старалась угодить Андрею. Не прошло и минуты с того момента, как Таня спустилась по лестнице и прошла в кухню, как Проша стояла в дверях комнаты с большой керамической кружкой, до краев наполненной водой.
— Андрюша, вот…
— Поставь, — грубо отрезал Андрей. — И вообще, кто разрешил тебе входить без стука. Может, я решаю какие-то важные дела?
Проша молча поставила чашку на стол и удалилась. Вполне возможно, она решила, что Андрей, совершенно растрепанный и заспанный, действительно в своей комнате решает какие-то важные дела.
