И замолчала, из трубки не доносилось ни звука. Ну вот, все и определилось, дом нашли, а скоро найдут и квартиру, если уже не стоят на пороге. Быстро они, молодцы, пока что два-один не в нашу пользу.
— Я приеду. — Егор не дослушал, что еще там говорила Вика, выключил телефон и быстро оделся, прикидывая на ходу, как лучше подойти к дому и сколько времени это займет. По-любому выходило около часа или около того, и Егор понимал, что это много, очень много, и он может не успеть, если уже не опоздал. Выскочил за дверь, закрыл ее наскоро и рванул обратно по своим же следам, стараясь не сбить дыхалку. Но удавалось плохо, поднявшийся ветер дул в лицо, небо заволокло, и снова поднялась метель, такая, что не видно ни земли, ни неба, он и поезда-то на «железке» не заметил, шарахнулся от дикого рева справа и едва не ослеп от бешеного желтого света прожектора, что рвал пелену снега, как бумагу. Скатился по насыпи вниз и побежал дальше, срезая, где только возможно, путь, добрался до сквера, перебежал дорогу на «красный» и остановился, завидев стены родной пятиэтажки. Постоял, переводя дух и борясь с желанием расстегнуть куртку: взмок, пока бежал, как в бане, постоял, поозирался в метели и пошел к дому.
Тонированная «Приора» со знакомыми грязными номерами стояла там, где и сказала Вика, у третьего подъезда. Егор спокойно прошел мимо, натянул на голову капюшон куртки и сделал вид, что уворачивается от снега, а сам смотрел на машину во все глаза. И ничего не разобрал, понял лишь по движению «дворников», что внутри кто-то есть, и потопал дальше. Постоял у своего подъезда, делая вид, что хочет закурить, и поднялся к себе, прислушался, что делается за дверью. Тихо, разумеется, ни звука, ни движения, Егору вдруг показалось, что Вика поступила по-своему: ушла, уехала незнамо куда, сбежала без денег и документов. И что в квартире действительно пусто, а бабка, в которой даром пропал актерский талант, скажет в ответ на все расспросы: не знаю, не видела, меня не было дома, к врачу ходила или в магазин…
Егор взбежал на этаж выше, огляделся — на площадке пусто, здесь пока не ждут, но именно что пока. Потом вернулся, легонько толкнул дверь плечом — заперто, разумеется, но это дело поправимое. Пара хороших ударов, и дверь вывалится сама, старая, трухлявая, ровесница дома, где когда-то его молодые родители новую квартиру получили. Но решил крайние меры пока отложить, постучал деликатно, как в кабинет к злому начальнику. Раз постучал, два, потом от души грохнул кулаком и прислушался — в квартире кто-то был. Подошел с той стороны, постоял и, кажется, отступил в сторону ванной. Егор стукнул в дверь еще раз и произнес негромко:
