— Нет, честно! В сенете обмануть невозможно.
Он засмеялся, и она снова подумала, как он обаятелен: он не походил на классические статуи, но был силен, а светлые волосы, мужественный подбородок, яркие глаза на загорелом лице делали его очень привлекательным. Его широкие плечи и мускулистые руки выигрышно смотрелись в элегантном греческом хитоне и расшитой серебром мантии. Лишь немногим мужчинам, носившим гиматий — верхнее одеяние со множеством складок, удавалось не выглядеть тучными и напыщенными, но на стройной фигуре Птолемея он сидел великолепно.
— Нет ничего невозможного, — произнес он. — Я здесь правитель. Если я говорю, что вы обманываете, то вы заслуживаете наказания.
Он шутливо запустил в нее двумя виноградинками. Она пригнулась, и они упали в бассейн.
— Стыдно нападать на беспомощную женщину. А еще великий царь! — Она бросила в него виноградинку и торжествующе вскрикнула: она попала прямо в лоб.
Птолемей схватился за голову и драматически застонал.
— Повержен в расцвете сил!
— Так вам и надо! — засмеялась она. — А я никогда не обманываю.
— Все женщины обманывают. — Он по-мальчишески улыбнулся, и ее охватило приятное чувство безопасности. — Пока верят, что смогут выйти сухими из воды.
— Лжец!
Улыбаясь, он встал и присел на край ее ложа.
— Я так рад видеть, что вы поправляетесь, Майет. Еще через несколько недель на ваших щеках заиграет румянец.
Он вынул из складок мантии маленький шелковый мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. Это оказались золотые серьги в форме египетского креста жизни.
— Это вам, — сказал он. — Я буду рад, если вы наденете их.
— Вы слишком балуете меня, — сказала она, снимая свои серьги, сделанные из раковин каури и серебра, и надевая анки[3]. — Благодарю вас.
Он уже подарил ей столько прекрасных вещей, что она не хотела принимать серьги. Но как выразить свой отказ? Он был ее единственным другом. Ей не хотелось думать о том, что было бы, если бы он не привез ее сюда… если бы она осталась одна… без прошлого и без будущего.
— А почему бы мне не побаловать вас? — Он прикоснулся к ее лицу. — И я хочу, чтобы мы стали больше чем друзья ми. — Он наклонился и легко поцеловал ее.
Ее глаза расширились от удивления. Она еще не успела решить, как себя вести, а он уже поднялся.
— Признайте, что сопротивление бесполезно.
Она чувствовала, что краснеет от удовольствия. Поцелуй был нежным и настолько приятным, что она не сумела бы ему противостоять.
— Может быть, — ответила она. — Но вы нечестно играете.
