— Подвезите!
Из кабины выглянул военный в полушубке:
— Тебе куда, черноглазая?
— В Истру!
— Ку-уда-а?… — растерялся тот. — Там же фронт, девочка!
— У меня направление в часть, — сказала Марина, протягивая документы.
Военный взял их, стал читать:
— «Марина Васильевна Парфенова направляется санитарным инструктором в 78-ю стрелковую дивизию». — Он еще раз оглядел Марину с ног до головы, что-то про себя прикидывая. — Ну-ну… А ведь я из 78-й. Будем знакомы: комиссар Отдельного саперного батальона Кириченко. Давай сюда котомку, садись, — поедем в Гучково…
— А… разве не в Истру?
— Ты садись, садись! Тебе дивизия нужна или Истра?
Так московская студентка Марина Парфенова оказалась в 78-й стрелковой дивизии сибиряков.
В Гучково приехали в сумерках. Кириченко привез Марину в дом, где разместилась санчасть саперного батальона, и представил полной женщине средних лет, в гимнастерке с командирскими петлицами:
— Ну, Гликерия Петровна, принимайте пополнение! Это Марина!
Гликерия Петровна Тимченко обрадовалась:
— Вот как хорошо-то! У меня уже есть одна помощница, Ксения Вивтоненко, теперь и Марина будет. Что тут творилось, товарищ комиссар, в ваше отсутствие, вы и представить не можете: бои, раненых везут, а я одна, сама и врач, и сестра, и санинструктор — весь мой персонал вышел из строя.
Кириченко ушел, забрав Маринины документы. Гликерия Петровна стала приглядываться к новенькой.
— Как же тебя на фронт взяли, такую молоденькую? Поди и паспорта еще нет?
Смуглое улыбчивое лицо девушки залилось румянцем, нахмурилось. Верхняя губа с маленькой черной родинкой обиженно вздрогнула.
— Мне девятнадцать, Гликерия Петровна!.. — В черных блестящих глазах ожидание: поверят или нет?
Гликерия Петровна чуть заметно покачала головой:
— Уж ладно, не буду выпытывать. Сколько ни есть — все твои, годы-то. Москвичка?
— Из Подмосковья. Училась в Москве. Родителей нет. Мать погибла совсем недавно, двух месяцев не прошло. Попала под бомбежку.
— А ты, значит, на фронт решила?
Марина кивнула:
— Мы всей группой из техникума, еще в тот день, как войну объявили, пошли в военкомат. Ну, правда, некоторых мальчишек взяли, а девчонок даже до комиссии не допустили. Потом, в августе, опять ходила, уже одна. Пообещали: пришлем повестку. Я и котомку сшила, положила в нее все, что необходимо…
— Ну, и прислали повестку-то?
— Где там! Как мама погибла, пошла я к ним в третий раз. Опять тот же разговор: ждите, когда надо будет — вызовем. Ну сколько можно ждать? Взяла я вещички и двинулась пешочком в свое родное Мансурово — деревня это наша, неподалеку отсюда. Там у меня тетка.
