Все делалось по всем правилам, с учетом круговой обороны. Лошадей, передки со снарядами, повозки оставили в лесу, плотной стеной подходившем с тыла.
На другой день все было готово. Командир батареи старший лейтенант Фурдилов объявил благодарность бойцам, отличившимся при оборудовании огневой позиции.
Комиссар батареи политрук Петров поручил заместителю политрука Лебедеву выпустить «боевой листок», отметить в нем лучших батарейцев, призвать всех, когда наступит час, без промаха бить фашистских захватчиков.
И этот час настал. Зазуммерил полевой телефон.
— Первого вызывают, — доложил связист.
«Первого», то есть командира батареи, на огневой позиции не оказалось: он был на НП. Поэтому к аппарату подбежал старший на батарее — командир первого огневого взвода лейтенант Добрыгин. Бойцы видели, как, держа в руках трубку, он стоял по стойке «смирно», как чуть побледнело и торжественно-серьезным сделалось его лицо.
— Расчеты, к бою! — крикнул он.
Все бросились к своим орудиям. И через минуту загрохотал грозный бог войны.
Однако гитлеровцев, видимо, наш огонь не застал врасплох. Молчали они всего лишь несколько минут, затем на батарею обрушился ураганный артиллерийский и минометный огонь. Снаряды и мины рвались слева и справа, впереди и сзади. Появились первые раненые, убитые. Было ясно, что враг засек огневую позицию батареи. Надо было незаметно сменить ее, отойти на запасную…
16 ноября батарея заняла огневые позиции на опушке небольшого соснового леса метрах в 500 от деревни Бороденки.
Наступил вечер. Командир первого орудия старшина Валентин Рыбченко достал гармошку, потер о шинель окоченевшие пальцы и растянул меха. В ночной тишине полились звуки вальса. Старшина был коренным сибиряком, до армии работал на приисках, добывал золото. Красивый, статный, бойкий на язык, он пользовался большим успехом у девушек. Да и бойцы уважали его за веселый нрав, мужскую решительность, командирские качества.
Рядом на бруствере сидел наводчик первого орудия замполитрука батареи Владимир Лебедев. Отличный специалист, он был и отличным товарищем. До армии Владимир учительствовал. Став замполитрука, он, так же как и в школе, старался спокойно и просто говорить с бойцами о их высоком долге перед Родиной. Все знали, что если замполитрука у панорамы — снаряд мимо не пролетит. А если он проводит беседу — будет очень интересно и на все вопросы можно получить исчерпывающие ответы.
Музыка настроила всех по-мирному. Можно было подумать, что и войны-то никакой нет, что все это происходит на очередных учениях. Но вот высоко в небе пролетела тройка самолетов. И сразу напомнили, что кругом война. «Чьи? — пронеслось в голове у каждого. — Наши? Нет, у наших звук ровный, а у этих прерывистый, гудят, будто задыхаются».
