Дверь большого зала беззвучно распахнулась, стоило Элли потянуть за ручку. Электричество не горело, но Элли различила тусклый свет в дальнем конце огромного помещения, где до сих пор устраивали балы, и, немного поколебавшись, двинулась к нему.
— Картер, ты здесь? — прошептала она.
Неожиданно послышалось громкое протяжное «бу-у-у!», эхом отозвавшееся под высокими сводами зала.
— Прекрати, Вест!
Он засмеялся.
Подойдя ближе, она увидела сидевшего в кресле Картера, задравшего ноги на стоявший рядом стол. Между подошвами его ботинок помещался подсвечник с двумя зажженными восковыми свечами. Голова у него была аккуратно перевязана, а в руках он держал книгу, которую, увидев Элли, положил рядом с креслом на пол.
У стола находилось еще одно кресло.
— Садись.
— Только не надо мне говорить, что я должна и не должна делать! — огрызнулась Элли, опускаясь на сиденье.
Он мрачно ухмыльнулся:
— А ведь я всего-навсего хотел быть вежливым.
Она проигнорировала его слова.
— Как голова — болит?
Он небрежно махнул рукой:
— Я отлично себя чувствую.
После этого в зале на мгновение установилось молчание.
— Ну, в чем дело? — спросила Элли, чтобы нарушить тишину, показавшуюся ей зловещей. — Почему ты попросил меня прийти в большой зал? Сразу хочу сразу предупредить: я не танцую.
Он пожал плечами:
— Мне здесь нравится. Я часто сюда хожу. Зал никогда не проверяют. Не знаю, почему.
Опустив одну ногу со стола, он повернулся к ней лицом.
— Я просто хочу понять, как вы с блонди оказались в летнем домике, когда все пошло к чертовой матери. По словам Гейба, он оставил вас в комнате отдыха в момент обсуждения весьма животрепещущей темы, касающейся туфель… губной помады или чего-то еще, о чем вы, девчонки, так любите трепаться. И вот пятнадцать минут спустя вы оказываетесь в летнем домике. Как такое могло случиться, Элли?
Она опустила глаза:
— Джу просто хотела найти…
Он грубо перебил ее:
— Хватит молоть чушь, Элли! Я тебе не Изабелла.
Удивленная его вспышкой гнева, она попыталась было придумать какой-нибудь другой мало-мальски правдоподобный ответ, но ничего подходящего не приходило ей в голову.
— Я… хм… мы…
Он молча сидел в кресле и сверлил ее взглядом.
Ей не хотелось выдавать Рут, но до зарезу требовалось узнать, какие секреты скрывает школа, а если кто и знал что-то о них, то это, несомненно, был ее визави.
— Короче, в комнату вбежала Рут и все нам рассказала…
В свете пламени свечей его глаза казались бездонными и непроницаемыми.
