— Но ведь это не основание…
— Затем, благодетель вы мой, Наталья — девушка простая, богобоязненная и ограниченная, весьма ограниченная; она никогда бы не свыклась с той жизнью, которую ведете вы, как кавалер и светский человек.
— Вероятно, свыклась бы.
— Нет-нет, любезный, об этом даже рассуждать нечего, это означало бы впрячь в одну упряжку льва — да, именно льва — и трепетную овечку. Итак, оставим впредь разговоры на эту тему; искренне сожалею, но я не могу выдать за вас свою дочь.
Винтерлих снова принялся рассказывать о театре.
Сергей несколько секунд размышлял, затем встал и откланялся, однако не сел в коляску, а отправился в сад. Он искал Наталью и нашел ее в густых зарослях малины, где она собирала ягоды.
— Я хотел бы кое-что сообщить вам, барышня, — начал он, в то время как она почти враждебно от него отвернулась.
— Прошу вас… не здесь… не в этом месте, пожалуйста.
— Мы не можем терять времени, — возразил он, — поэтому умоляю вас меня выслушать.
Бедняжка растерянно устремила на него беспомощный взгляд черных глаз.
— Обстоятельства вынуждают меня, — продолжал Сергей, — сказать вам об этом раньше, чем мне бы хотелось, — пока еще есть время убедить вас, что романного свойства слухи, распускаемые обо мне, либо сильно преувеличены, либо вообще не соответствуют действительности. Я люблю вас, Наталья, люблю сердечно и искренне.
Он взял ее руку, а она опустила голову, и крупные слезы заблестели у нее на ресницах.
— Я попросил вашего батюшку отдать вас мне в жены, он ответил отказом — но вы сами, Наталья, вы тоже меня отвергаете? Не могу в это поверить. До сегодняшнего дня я надеялся, что благодаря вам осуществится все то, чем еще полнились мои желания и надежды. Если вы хоть капельку ко мне расположены, тогда примите мужественное решение — бегите со мной…
— Нет, ни за что. Я не могу стать вашей женой, забудьте меня, так будет лучше.
Она быстрым шагом направилась к дому, взволнованный Сергей шел рядом.
— Не отнимайте же надежду, — взмолился он, — пообещайте хотя бы, что вы захотите лучше меня узнать.
— А имеет ли смысл узнавать вас лучше? — возразила девушка; она дрожала, а щеки все гуще заливались румянцем. — Я полагаю, нет. Достаточно и того, что я знаю.
— Вы спешите с выводами.
— Возможно.
— И вы, Наталья, поступаете несправедливо не только со мной, но и с собой.
Они остановились перед домом и там продолжали свой диалог подобно двум персонажам спектакля, потому что неожиданно у них появилась многочисленная и внимательная публика. На пороге открытой двери показался Менев с супругой; почти тотчас же распахнулись все окна первого этажа и из них высунули головы обе тетки, Феофан, Февадия, дядюшка Карол и Винтерлих.
