Правда, когда бригада почти единогласно (воздержался только Ярулла Уразбаев) решила взять Митьку Небогатикова на поруки и Михаил Громов обратился в комитет комсомола за содействием, Мария Крохоткова, избранная незадолго до этого комсоргом стройуправления, высказала такое опасение:
— А не придется нам, Громов, опять извиняться за свое поручительство? Как после истории с хулиганом Тепляковым?
— Боишься? — недовольно спросил Громов.
— Не подкусывай… Сам-то его хорошо знаешь, этого, как ты говоришь, бой-парня?
— Более или менее. Правда, встречались мы с ним только два раза, но Небогатиков произвел на меня вполне положительное впечатление.
Такой ответ рассмешил Машу-крохотулю.
— Вот уж не думала я, что ты, Громов, такой… впечатлительный!
— А я, Крохоткова, тоже не замечал за тобой такой… бдительности!
— Ну, знаете ли! — Глаза комсорга утеряли присущую им завлекательность. — После этого нам с вами, товарищ Громов, не о чем говорить!
Но правильно определил Михаила Кузьма Петрович Добродеев: в «вояку»-отца задался характером парень. Поэтому на другой же день в час обеденного перерыва перед светлыми очами Крохотковой Громов предстал уже не один, а в сопровождении братьев Малышевых и самого «бой-парня».
— Вот, можешь убедиться воочию, — кратко представил Михаил Небогатикова.
— Здравствуйте, — сказала Крохоткова, несколько обескураженная «очной ставкой».
— Приветик! — отозвался Митька и, оглядев небольшую, канцеляристо обставленную комнату, где временно располагался комитет комсомола, добавил: — А лозунги-то не мешало бы освежить: уже день молодежи на подходе, а у вас — «Да здравствует наш комсомольский Первомай!».
— Я здесь недавно, — недовольно отозвалась Крохоткова. И, пристальнее оглядев стоявшего перед ее столом смуглолицего паренька, на котором даже заношенная спецовка сидела с какой-то небрежной щеголеватостью, спросила: — Значит, это вы и есть…
— Я и есть, — подтвердил Митька, бесцеремонно нацелив в лицо Крохотковой взгляд темных и жуликоватых, как показалось девушке, глаз. — Прибыл по вашему вызову!
— Позвольте, — Маша-крохотуля недоуменно взглянула на Громова. — По-моему, мы с вами, товарищ Громов, договорились…
— К сожалению, товарищ Крохоткова, вчера нам с вами ни о чем не удалось договориться, — так же официально отозвался Михаил. — И поскольку только моего ходатайства для вас оказалось недостаточно…
— Вы куда пришли? — спросила Крохоткова тоном, который никак не соответствовал ее лирической внешности.
