Элохим, о элохим! ("м" во втором "элохим" звучит протяжно, с закрытым ртом, 3 сек.)
Шину дай, дер сиг гедайте (грозно-задумчиво. Предвестие чего-то).
Их вил шебет ур сог (набирает силу)
А гудон, мирсашут обанес (угроза нарастает)
Эхтон, швигуден йор (мощь, сила. Примерно 1200 ватт, 56,5 килограммометра)
Бигун ту гер, орван ту гест!
Механдер вагунейзер шут!
Лейбеле мир гезан марах!
Штубезел волкер айн белух! (вот вам всем, суки! Отдохнете!)
Некоторое время Мовшович прислушивался к музыке, выглянул в форточку. Никого, кроме снега, там не обнаружил. Он снова потянулся к бутылке джина "Бифитер" и увидел, что его рука медленно, но верно покрывается густым черным волосом. Тонкие интеллигентские пальцы на глазах разбухают, на ладонях твердеют мозоли. Мовшович откинул одеяло, чтобы посмотреть, как реагирует тело на странноватое поведение рук, обнаружил в нем весьма существенные изменения. Под одеялом лежал косматый самец с грозными буграми мышц. Это новое состояние тела понравилось Мовшовичу. Особенно его восхитил его собственный член. Таких членов Мовшович не встречал даже у негров в порнографических фильмах. Член наливался, разбухал, твердел и превращался в один из столпов, на которых держится Вселенная. А в груди Мовшовича начало клокотать что-то темное и непереносимо гордое.
- Элохим, о Элохим!.. - взревел Мовшович. Звук был мощный, грубый, с первобытной хрипотой. - Шину дай, дер сиг гедайте... - пел дальше Мовшович.
Проснулась жена Ксения, проснулись соседи по лестничной площадке. Возмущение и гнев овладели массами. И только двумя этажами ниже слесарь Сергеев вместо гнева и возмущения стал в глухой тоске колотиться головой о стенку, залился слезами и хлебным ножом сделал себе обрезание.
Мовшович, заканчивая петь, встал с дивана, взошел на кровать к жене Ксении и заговорил на иврите. (Слова Мовшовича мы даем в русском переводе, так как ни мы, ни Мовшович иврита не знаем.)
- О, ты прекрасна, возлюбленная моя! Глаза твои, бля, голубиные под кудрями твоими, волосы твои, бля, как стадо коз, сходящих с горы Галаадской. Зубы твои, бля, как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни...
Мовшович передохнул, показал жене Ксении свой коллекционный член и спросил на иврите: "Видала?.." Та изумленно покачала головой.
И призрел Господь на Ксению, как сказал, и сделал Господь Ксении, как говорил.
Зачала Ксения и родила Мовшовичу сына в старости его во время, о котором говорил ему Бог. И нарек Мовшович имя сыну своему, родившемуся от него, которого родила ему Ксения, Исаак, сокращенно Костик...
