Отныне я – странник | страница 4



— Государь! Дозволь присягнуть тебе лично! Клянусь, что я Гаврилов Юрий Витальевич и дети мои, будут верой, и правдой служить тебе, и твоему делу! Я жизни своей не пощажу, чтоб Россия под твоим руководством стала империей с выходом в моря! — На секунду задумавшись, пояснил. — Единственный мой минус в том, что если возникнет необходимость, буду спорить с тобой, или стараться другими способами донести своё мнение. Так буду поступать, не смотря на опасность опалы. Но всё это, только для пользы твоего дела. Моя же жизнь отныне в твоей власти! И только для служения тебе!

В ответ на такую дерзость: вокруг воцарилась полная тишина, даже гарнизонный оркестр перестал играть. Всё, замерев как заворожённые, ожидали развязки. Казалось, что в наступившей тишине было слышно, как за приделами крепости плещутся о берег, волны батюшки Доны. Царь очнулся первым — «быстро взяв себя в руки», широко улыбнулся. Его глаза загорелись радостно и самодовольно, точнее, с каким-то диким восторгом. Он неспешно вынул из ножен протянутый ему меч. Резко вскинул его вверх. Но не обрушил его на голову, склонившегося перед ним человека, а медленно коснулся им левого плеча, присягнувшего на личную верность (значит, Гаврилов не ошибся в том, что будущий император, благоговел перед рыцарскими орденами и первый орден Андрея первозванного, появился благодаря этому обстоятельству).

— Юрий Витальевич, я принимаю твою клятву верности! Служи мне так, как только что обещал! — При этом меч, описав дугу, коснулся и другого плеча. — Возьми своё оружие и рази им, всех недругов моих.

В этот момент из-за спины последнего царя, выглянул уже приезжавший в крепость юноша с нагловатыми манерами поведения. Он, как и все был в зелёном форменном кафтане европейского образца. И в данный момент, весь его вид говорил о бушующей в нём ревности. Он наверняка недоумевал, почему его кумир оставил жизнь этому наглецу. И прикидывал, не сделает ли Пётр, из него, себе нового фавора. И что ему тогда нужно предпринять: для устранения неожиданной, досадной помехи, возникшей между ним и царём.

Гаврилов в свою очередь, поднялся в полный рост, взял из рук царя возвращаемый ему меч и поцеловав его клинок, вложил в ножны. Пётр тем временем, цепко наблюдал, за каждым движением своего нового подданного. И когда тот, снова вытянулся перед ним, дружески хлопнул того по плечу и заговорил с ним, с добавлением русских крепких словечек.

— Вот шельма! Зело люблю таких! Только ты… мне сильно не перечь, а то, не посмотрю ни на что, и пошлю на дыбу. — С этими словами, он снова дружески похлопал Юрия по плечу.