Кук торопливо вошла в помещение волостного комитета. Поздоровавшись — с кем кивком головы, а с кем приветливой улыбкой, — она опустила на стол сумку, которую держала в руках, и сразу оказалась в плотном кольце обступивших ее людей. Помещение волостного комитета и двор перед ним были заполнены до отказа — теперь так бывало каждый день: сюда шли предъявить свои документы возвращавшиеся беженцы. Народу здесь всегда было словно на митинге, а шум стоял не хуже, чем в кузнице. Сейчас он усугублялся еще и непрерывным грохотом и скрежетом, доносившимся с крыши. На крыше трудилась целая бригада добровольцев: и сами члены волосткома, и местные ополченцы, помогавшие им. Волостной комитет только-только перевели сюда из старого дома, ставшего по нынешним временам чересчур тесным. Новый дом обещал быть не в пример просторней прежнего — в нем пять комнат. Оставалось подвести его под крышу, что сейчас и делали.
— Рассаживайтесь, пожалуйста, придется немного подождать!
Кук проворно сбегала в угол двора, к брезентовой палатке, принесла пару скамеек и поставила их у перегородки, разделявшей комнаты.
Зи, староста Срединной деревни, рослый мужчина лет пятидесяти, размахивая пустым рукавом ношеной-переношеной крестьянской коричневой рубахи — у него не было одной руки, — помог Кук восстановить тишину и рассадил собравшихся на скамьях.
— По одному подходите, иначе работать нельзя! — разъяснил он, засовывая пустой рукав в карман рубахи. — Наша председательша сама всех по очереди вызовет!
