Вдруг мальчик, вытянув шею, стал во что-то пристал), но всматриваться. Майору показалось, что сын смотрит как раз туда, где стоят они с десантником, и он поспешно отвернулся. «Все пропало! Он увидел меня. Сейчас он закричит «папа», подбежит и схватит меня за руку!» А мальчик, раскрасневшийся от беготни, уже пробрался через два первых ряда пленных, нерешительно потоптался секунду и, будто что-то подстегнуло его, подскочил к десантнику — тот стоял перед майором, всего в двух шагах, — засунул палец в рот и задрав голову молча уставился на его зверского вида лицо.
— Дядя, отдай! — видимо, собрав всю свою храбрость, наконец попросил он.
— Что? — Десантник недоуменно разглядывал невесть как очутившегося здесь малыша.
— Вот это!
Майор глянул десантнику под ноги — пуля, трассирующая пуля с красной головкой! «Пуля», — пробормотал он машинально. Его обдало жаром, и из груди вырвался облегченный вздох: «Так вот почему он бегал — собирал пули!»
— Мы проверили все списки, — сказал политрук подразделения, принимавшего пленных, болезненно бледный, как человек, видевший мало солнца: видимо, ему долгое время пришлось провести в джунглях, — Мы проверили все списки, но тот, кого вы ищете, в них не значится.
— Уверен, что в любом случае он назвался вымышленным именем, был ли он арестован или пришел с повинной, — заметил Хьен.
— А я думаю, он еще в бегах. Такие легко не сдаются.
— И все же не исключено, что он здесь. Поэтому к вам просьба: присмотритесь повнимательнее.
— Да, конечно, мы обязательно займемся расследованием. Если этот тип здесь, докопаться будет не так-то уж сложно. Нам предстоит перевести в другое место свыше тысячи пленных. Как только с этим закончим, заставим всех еще раз написать подробные автобиографии. Сейчас у нас появилась возможность проверить данные.
Хьен пожал политруку руку и вместе с Малышом Тхангом вышел. Спускаясь с крыльца, он успел заметить, как Шинь подобрал что-то с земли прямо из-под ног одного из пленных, толпившихся во дворе.
— Шинь! — Малыш Тханг оглядывался по сторонам, ища, куда тот запропастился. Шинь с видимой неохотой подбежал к нему, успев спрятать в карман найденную пулю.
Хьен задержался с минуту на крыльце, где в вазах цвели «тигриные язычки», окинул беглым взглядом группы пленных — серые лица, грязная, припорошенная серой пылью одежда — и невольно подумал: перед ним пепелище, остатки большого пожара, но где-то в глубине все еще тлеет, прячется огонь. Он взял за руку мальчика и пошел, не глядя, мимо этих серых шеренг, досадуя на то, что ему словно приходится выставлять напоказ свою раненую руку. Он чувствовал на себе многочисленные любопытные взгляды. А что, если среди этих людей сейчас и тот? Может быть, он пристально следит за каждым движением, каждым жестом его, Хьена, и идущего рядом с ним ребенка! И если он действительно здесь, то какие его одолевают мысли, какие планы мести он вынашивает?
