Хищники сорвались с места, как по команде.
— Огонь!
Чувствуя, что паника вновь накрывает его, словно артналет — спящий город, Марк швырнул гранату в атакующих зверей. Зажмурился, помня занятия на Тренге, но сказалось отсутствие опыта — он опоздал на долю секунды. Вспышка превратила Марка в слепца; к счастью, не навсегда. Грохот забил уши ватными тампонами. Слепой, глухой, шестым чувством он догадался, что хищники шарахнулись от взрыва, замешкались, подставляясь под огонь Ведьмы, и вновь рассыпались облавной подковой, охватывая либурнариев с флангов. Радужные круги плавали перед глазами. В прорехи между кругами вплыла смутная тень, метнувшаяся сбоку. Никогда в жизни Марка не учили драться с крупными кошками. Он сомневался, что даже декурион Гораций, способный выйти с зубочисткой против десятка копейщиков, имел опыт рукопашной с пантерой. Не понимая, что делает, Марк ударил, как бил бы атакующего человека — прямым в челюсть. В удар он вложил остатки, поскрёбыши, то немногое, что у него осталось. Отчаяние? Желание выжить? — пожалуй, что и все. Без видимых результатов кулак ткнулся в мохнатое и упругое. Марка сбило с ног, в плечо впились кривые острия — зубы? когти?! — сверху навалился ужас: горячий, мускулистый, беспощадный…
Что было дальше, Марк не помнил. Бежал? Да, наверное. Бежал, спотыкаясь, не в силах остановиться. Слева, под ребрами, бился зверь, стремясь на свободу. Хотелось стигматов. Хотелось, чтоб этот, который под ребрами — наружу. И со счастливой улыбкой. Хотелось так, что мозг превращался в сгусток крови. Пурпур заливал сознание, пурпур с лужицами расплавленного золота. «Alles, унтер-центурион Кнут! — щелчок за щелчком, и каждый, как выстрел. — Валяй по кругу! Смертельный номер, слабонервных просим удалиться! Шоу должно продолжаться, малыш. В любом случае, любой ценой…»
Рядом, храпя, как загнанные лошади, мчались Ведьма и Змей.
III
Внизу, у подножья холма, изгибалась дугой разбитая грунтовка. Широкие колеи отчетливо просматривались с любого расстояния. На дороге ждали четыре тяжелых грузовика: угловатые и несуразные, как вся здешняя техника. Кузова были покрыты тентами из желтой материи, задние борта откинуты. Внутрь, покорные как рабы, забирались дикари. Пять-шесть десятков, не больше; остальным, видимо, удалось скрыться в джунглях — или погибнуть у родных хижин.
Туземцы строго соблюдали очередность, подсаживая тех, кто обессилел от бега.
Поодаль, изредка перебрасываясь парой слов, ждали люди в форме. Рубашки буро-кирпичного цвета, с бахромой по краю коротких, выше локтя, рукавов; широкие шорты, тоже с бахромой. Торсы людей перекрещивали ременные портупеи и патронные ленты. За спиной висели длинноствольные винтовки с прикладами из темного дерева. Один, судя по поведению — старший, носил на поясе кобуру с пистолетом. Все оружие находилось в походном положении. На сопротивление дикарей местные вояки явно не рассчитывали. Старший чихнул, и сослуживцы что-то рявкнули, смеясь: наверное, пожелали доброго здоровья.
